— Где я была? — повторила я, оглядываясь назад.

Де Пуайе собственной персоной. Он замедлил бег и совсем остановился.

— Брысь, — бросила я.

— Нет, постойте, — возразил герцог ошарашенному де Пуайе, — он тоже здесь замешан?

— Нет, — я помотала головой, — он за мной ухаживает.

— Странный способ, — хмыкнул герцог.

— Я тоже так подумала.

Де Пуайе попятился, потом развернулся и поспешно ретировался. Обрадовавшись, что у него развязаны руки, герцог схватил меня за плечи и хорошенько встряхнул.

— Ай! Больно!

— Где ты была? — раздельно повторил он.

— Отпусти, у меня плечо болит! Пусти, скотина!

— Как трогательно! — прозвучал знакомый голос невдалеке, — встреча двух любящих супругов.

Мы оба обернулись.

— А вот и граф, — сказала я, наконец высвобождаясь от смертельного захвата.

— Рад, что вы еще целы, — отозвался он, останавливаясь на некотором расстоянии, — похоже, на вас большой спрос, герцогиня. Я вам не мешаю? Думаю, мне, пожалуй, лучше уйти.

— Вам, пожалуй, лучше остаться, — вмешался герцог, направляя на него дуло пистолета.

Граф оценил обстановку и остался. Я с интересом посмотрела на пистолет и спросила:

— Это мой?

— Помолчи.

— Герцогиня, — восхитился граф, — у вас и пистолет имеется? Я просто счастлив, что вы не захватили его с собой. Вы и без него отлично справились. Бедная Мадлен! Что она с ней сделала, — это он отнес к герцогу, — представьте, сударь, такая хрупкая девушка, а так больно дерется.

— Что же вы не захватили ее с собой? — ехидно осведомилась я.

— Боюсь, Мадлен уже никогда не сможет передвигаться. Я очень сомневаюсь, что она еще жива.

— А вот это оставьте. Когда я уходила, она была очень бодра и даже назвала вас чертовым болваном.

Граф издал сдавленный смешок.

— Герцог, у вас очаровательная супруга. Я вам просто завидую.

— Я сам себе завидую, — мрачно сказал тот, — хватит валять дурака.

— Да, вы правы. Вы совершенно правы. И вы, герцогиня, тоже. Разумеется, Мадлен жива. Только вот, за ее здоровье я не могу ручаться. Особенно, меня беспокоят ее зубы. Кажется, двух не хватает.

— А ребра у нее целы? — вдруг поинтересовался герцог.

— Кажется, да, — удивился граф такому вопросу, — впрочем, я не проверял.

Я сердито посмотрела на герцога.

— Тогда ей повезло, — продолжал он невозмутимо, — вашему наемнику пришлось куда хуже. У него ребра точно сломаны да и с рукой непорядок. Не надо на меня так смотреть, — это относилось ко мне, — я пошутил.

Я злобно фыркнула.

— Может быть, я все-таки пойду? — без особой надежды спросил граф.

— Не торопитесь. Спешить вам уже некуда.

— Мне очень жаль, что так получилось. Но Господь свидетель, я не успел дотронуться до вашей супруги даже пальцем. Мадлен, та, конечно, дотянулась. Но герцогиня, даже эта царапина вас не портит.

— Где царапина? — всполошилась я, проводя рукой по лицу.

— Не здесь, чуть ниже. Вам можно позавидовать, что все ограничилось лишь ею.

— Вы уверены, что ограничилось? Да она меня укусила!

— И поэтому ты и выбила ей зубы, — заключил герцог.

— А что я должна была сделать? Сказать ей спасибо? Между прочим, она кусается очень больно. И еще, она хотела меня зарезать. У нее был кинжал.

Граф очень задумчиво осмотрел свое запястье, но ничего не сказал.

— Не расстраивайтесь, — утешил его всевидящий герцог, — она редкостная мегера.

— Ну и что, — фыркнула я очень презрительно, — так ей и надо.

Мне до смерти надоело препираться с ними обоими. Что-то не пойму, меня пытались убить, а они здесь взаимно расшаркиваются, принося друг другу извинения и заверения в совершеннейшем почтении. А меня, между прочим, тошнит и голова кружится. Отчего бы это? Господи, совсем забыла! Я ведь сегодня ничего не ела.

— Куда она тебя укусила? — вдруг спросил у меня герцог.

— В плечо.

— Покажи.

— Там совершенно не на что смотреть.

— Смотреть действительно не на что, но все равно покажи.

Какой наглец! Мне очень хотелось как следует его стукнуть. Но ограничилась кратким:

— Не хочу.

Тогда он молча развернул меня и посмотрел сам. И тут же воскликнул:

— Да тут кровь!

— Я же говорю, вцепилась, как собака.

— Это не укус, — продолжал он, — это удар ножом. Правда, неглубокий.