– Я сожалею.
– Выдав слабые извинения, я съёжилась в комок, скрыв от него глаза за завесой волос и не позволяя видеть ему позор на моём лице.
– Мне так жаль. Мне просто... мне так тяжело, Джереми. Каждый день мне говорили разные вещи. Мне внушали слова, которые заставляли меня изменить мнение о каждом человеке, которого я встречала. Я не думаю, что пациенты преследовали цель навредить мне... только не они. Они попали в тот же кошмар, что и я.

– Ты должна была догадаться, что здесь что-то не так, когда персонал пытался заставить тебя поверить им. Лиза, Али, Джо: все эти люди против тебя, и теперь я точно знаю это. Но ты должна дать мне время, чтобы я нашёл доказательства, которые помогут мне избавиться от них. Я отвечаю за каждодневную работу этого места, но не могу уволить их без серьёзного доказательства, которое смогу предоставить государству.

Коснувшись моей щеки, он сдвинул в сторону волосы, за которыми я пряталась. Тихо дыша, Джереми произнёс мягким и дрожащим голосом:

– И если то, что произошло прошлой ночью, тебе не под силу, если это делает тебя такой уязвимой к чужой лжи, что она способна причинить тебе столько боли, то, думаю, что этого больше не должно повториться до тех пор, пока я не вылечу тебя и не вытащу из этого места.

Он нежно поцеловал меня в щёку, прежде чем прижаться своим лбом к моему.

– Я лично вытащу тебя отсюда, и когда это произойдёт, я буду не в силах оторваться от тебя. Я не смогу спать без тебя по ночам. Я не смогу жить без тебя, если тебя не будет рядом. Ты веришь мне?

Я ответила не сразу, и Джереми крепко зажмурил глаза, затем открыл их и пригвоздил меня к стене своим сапфирово-синим взглядом.

– Прошу, Алекс. Пожалуйста, скажи, что веришь мне.

Я не смогла вымолвить и слова. Все эмоции внутри меня встали комком в горле. Поэтому я сделала единственное, что показало бы ему моё доверие. Мне не нужно было куда-то двигаться, чтобы коснуться его губ и подарить мягкий поцелуй, который я надеялась, сказал бы обо всём, что он хотел услышать.

Джереми отстранился, но не отпустил меня. Держа меня на расстоянии вытянутой руки, он отыскал мои глаза для ответов. Я встретилась с ним взглядом и не отпустила его, решив без слов передать извинения и обещание.

– Алекс...
– это было не утверждение, а, скорее, вопрос, и я улыбнулась, дав ответ на его просьбу из одного слова.
– Я не поступлю так с тобой снова, просто не смогу...

Мне было плевать на то, что он сказал о вещах, которые не будет или не сможет делать. Я хотела его. Всего. Меня окутал стыд за то, что я позволила себе поверить, будто он был таким жестоким, что провёл со мной одну ночь, а следующей уже трахал другую пациентку. Я была такой дурой, что позволила людям, которые хотели причинить мне боль или же которые не ожидали ничего хорошего от персонала и постоянно подозревали каждого работника в жестокости, ввести меня в заблуждение.

– Я хочу тебя, Джереми. Я не смогу видеть тебя каждый день и не иметь возможности коснуться тебя. Пожалуйста, прости меня, пожалуйста... прошу, не уходи от меня. Прошлая ночь... она очень много значила для меня. Впервые с тех пор, как я проснулась в этом месте, я чувствовала себя в безопасности. Я чувствовала себя любимой. Пожалуйста, не отнимай это у меня. Мне так жаль.
– Произнесла я, подавив горькую боль и мучение этого дня.

Он колебался, всё ещё ища на моём лице любую зацепку, что я и вправду хотела, чтобы он был рядом. Что бы он там ни нашёл, ему этого было достаточно. В одно мгновение он был непоколебимым врачом, а уже в следующее любящим мужчиной, которого я помнила из прошлой ночи.

Зарывшись пальцами в мои волосы, Джереми поцеловал меня, сначала медленно, но с нарастающей интенсивностью, как только его мягкие губы коснулись моих. Его язык прошёлся по моим губам, заставив меня открыться ему, чтобы углубить поцелуй. Другая его рука развела мои колени, чтобы наши тела смогли стать ближе. Я не могла пошевелиться из-за смирительной рубашки, поэтому обернула ноги вокруг его талии и прижала его ещё ближе.

Я застонала, когда его руки скользнули по моим бёдрам. Своими пальцами он оставлял горячие дорожки, которые я чувствовала кожей даже через одежду. То, как он касался меня, с какой силой сжимал, не было похоже на то, что было прошлой ночью. Я что-то пробудила в нём или, возможно, что-то сломала. Без предупреждения он обернул руки вокруг меня, поднял со стола и поспешил в одну из раздельных комнат. Мне было плевать, что это была за комната, главным было наличие в ней кровати. Но стул тоже подойдёт. Я никогда не забуду то, как он показал мне, каким образом можно использовать стул.

После того, как я оказалась на мягком матрасе из чёрной комнаты, то услышала скрежетание металлических колец по карнизу, когда Джереми закрыл занавески. Едва ли сюда проникал какой-то свет, особенно учитывая, что он использовал одеяло цвета ночи, чтобы скрыть нас от другой части комнаты для терапии. Джереми пошёл обратно к кровати, загоняя меня в ловушку своим сапфировым взглядом, и улыбнулся так, будто обещал мучительное удовольствие.

– Не медли... прошу, я не смогу снова выдержать это.

Он наклонил голову и рассмеялся.

– Я буду делать всё, что захочу, Алекс. И судя по тому, что на тебе надето, ты ни черта не сможешь с этим поделать. Если я захочу медленно, я возьму тебя медленно.

Кровать прогнулась под его весом, а его рука, накрывающая мой рот, быстро сменилась его губами, как только я прекратила говорить. Одним только кончиком своего пальца он толкнул меня на спину, а я боролась со скованностью в движениях от смирительной рубашки. Я не хотела прекращать этот чувственный и горячий поцелуй, но рубашка сводила меня с ума из-за того, что я не могла прикоснуться к нему, не могла руководить этим страстным танцем, самой простой и первобытной вещью, которая только могла произойти между мужчиной и женщиной.