И я просто помогаю надеть рюкзак. Беру за руку. Мои должны быть уже здесь. Медленно бегают… Надо больше гонять. Выглядываю в окно. У ворот столпотворение! Пацаны неуверенно поглядывают на мои окна. Включаю сигнализацию. Опускаю забрало ее шлема.

— Тебя никто не увидит.

Беру ее за руку, выходим.

Мое сердце колотиться. Ничего я не боюсь! Только одного. Что она захочет пойти к нему сама. Этого боюсь до ужаса!

— Здорово, пацаны! — поднимаю я руку.

— Лех, а чо за кенты? — улыбается мне самый беспредельный из моих — Костик, прикуривая сигарету и поглядывая на толпу Джана.

Ладно, за сигареты эти потом его нагну.

Сейчас не до этого.

— Прикроете немножко? Мне надо свободно уехать. Эти люди мешают.

Они с любопытством и азартом оглядывают людей Джана.

— Без фанатизма! Просто потусуйтесь тут. Уеду, дуйте по домам, встретимся на треньке, послезавтра.

Я чувствую, как трясет Ясю. Поглаживаю пальцем ее мокрую ладошку.

Джан дергается, увидев со мной ее. Ворота мои открыты, и он отталкивая плечом Костика врывается внутрь.

— Стой здесь! — бросаю я Ясе, оставляя ее на крыльце.

Слетаю с крыльца, преграждая ему дорогу.

Пацаны встают плечо к плечу, не пуская идущих следом за ним.

— Вышел! — толкаю ладонью его в грудь.

— Это моя жена! — рычит он, отбивая мою руку

Но я снова толкаю его.

— А ну-ка иди сюда, тварь!!!

— Ой, какой грубый… — стебется Костик, я слышу смешки своих. — Леха, ты чо жену у него увел? Ну ты даешь! Красивая?… Чего спрятал?! Покажи!

Засмущают мне сейчас девчонку!

— Тихо мне тут! Не жена она ему, — смотрю в глаза Джану, продолжая давить в грудь. — Вышел. Или сломаю тебя здесь сейчас. Я два раза не предупреждаю.

— Мужик, беги! — хохочут мои. — Сломает!

— У меня свидетелей двенадцать человек, что ты вломился и напал, — предупреждаю я.

— Положат сейчас твоих свидетелей из травмата. Только сигнал дам.

— Да?… Это ж местные пацаны. У них отцы люди серьезные, за каждого из них тебя три раза живьем закопают. Вот, Серый, — киваю на ближайшего. — Отец полкан ФСБ.

Серый с улыбкой делает ему ручкой.

— Костик — любимый племянник мэра города. У Ивана мама депутат законодательного собрания. У Булата дед нефтяник. С кем закуситься хочешь? Камера пишет.

— И я снимаю! — показывает телефон один из моих.

Неуверенно оглядывается.

— Не только у тебя есть «люди». У меня своя "община". Я предлагал тебе по-мужски вопрос решить. А теперь пошел вон! Последний раз говорю.

Я не хочу, чтобы он подчинился. И он не подчиняется, оскаливаясь на меня.

Толчок во внутреннюю часть колена и его нога подкашивается. И он «нечаянно» приземляется мне лицом на локоть. Заламываю летящую в меня руку, разворачиваю и толчком в спину отправляю до ворот.

— Леша!! — вскрикивает испуганно Яся.

Удивляюсь своему хладнокровию и сдержанности. Даже месить его не хочется. Противно прикасаться!

— Пацаны, ну вы ж все слышали, я три раза попросил покинуть частную собственность! Ласково же вывел?

— Леха добрый! — стебутся они. — Ласковый!

— Ты ж знаешь Лех, мы за тебя порвем!

— Красивая? — высовывает язык Костик, подмигивая мне.

— Вот, борзота! — шикаю на него. — Пропустите дяденьку. Он выйти хочет.

Они расступаются.

— Костя, ворота закроешь за мной.

Джан оборачивается.

— Этого я так не оставлю. Есть и другие способы.

— Подумай хорошо. Потому, что достанешь меня, Я уже этого так не оставлю.

— Ясь… — тяну ее за руку. — Иди сюда.

Помогаю ей сесть.

— Все нормально, — шепчу. — Что ты трясешься вся? Прекращай.

Сажусь сам. Опускаю забрало своего шлема. Подтягиваю ее руки уверенней к себе на грудь, сжимая кисти и прижимая к себе ладони. Мое сердце успокаивается под ее ладошкой.

Самое сложное сейчас случилось. Встреча лицом к лицу и она осталась со мной. Или я ошибаюсь, и самое сложное еще впереди?

Не знаю.

— Крепче держись. Это будет приятно…

И газуя, плавно трогаюсь, выезжая за ворота.

В отделении загса пожилая женщина раздраженно смотрит на Ясю, подавая ей еще один бланк.

— Я плохо пишу по-русски, — извиняясь смотрит на меня.

Забираю бланк.

— Я напишу все сам, ты подпишешь.