— Мне жаль, Алена. — В его голосе не было ни толики сожаления. — Могу лишь повторить то, что уже говорил. Цена слишком высока. Когда ты откроешь истину — когда будешь готова ее открыть — признаешь это.

Когда рак на горе свистнет.

Дорах снова заулыбался.

— Но сейчас тебе нет необходимости быть такой напряженной. Ты похожа на ощетинившегося ерша. Я не трону тебя.

— Слава Богу! — воскликнула я нарочито громко. Может, проймет нечистую силу имя Всевышнего.

Но Дорах даже не вздрогнул.

— День был напряженный. Ты устала. Я приготовил тебе апартаменты. И сегодня можешь пойти спать в одиночестве.

— Передать не могу, как меня радует одиночество. Но я не усну, пока не дождусь сообщения от Каэрха!

— Хорошо. Я пришлю Альберта, чтобы он проводил тебя в спальню и обеспечил связь с Каэрхом.

Очешуеть какие мы можем быть добренькие и сговорчивые. Когда дело не касается траха. Вот бы он так же спокойно отпустил бы меня. Да шиш дождешься. Этот владыка своего не упустит…

Ну ничего. Главное, прямо сейчас в постель не тащит. Марину, дай Бог, Каэрх отнимет у братца. У нас обеих будет отсрочка. А там я что-нибудь придумаю, не будь я Рябченкова Алена Витальевна!

Пожелав мне благоприятных новостей и спокойной ночи, Дорах изволил удалиться, повернувшись ко мне монаршей задницей. Весьма ничего такой, надо признать. Аппетитной.

Можно понять, почему демоны недоумевают, что женщины не хотят с ними спать — они же все наперебой красавчики. Вот только как при этом забыть, что эти красавчики похищают замужних женщин, разлучают матерей и детей. Этого я Дораху не прощу.

В кабинет вошел старик Вассерман, с нормальными глазами и своим голосом.

— Позвольте проводить вас в апартаменты, Алена Витальевна.

— Спасибо, Альберт… а как ваше отчество?

— У меня нет отчества. Я не ваш соотечественник.

«Фамильяр» вывел меня из кабинета, и мы пошли по коридорам дворца.

— О! Значит, буду и дальше называть вас господин Вассерман. И откуда вы, если не секрет?

— Что вы, Алена Витальевна, какие могут быть секреты от вас! Я родился в Праге. А называть меня можете просто Альберт, как зовет государь Дорах.

Я фыркнула на ходу.

— Какой же он государь, если отрекся.

— Для меня — государь, — спокойно ответил старик. — Он правил Мейлисом, когда я пришел к нему в услужение. Он был и останется моим повелителем.

Обалдеть какая преданность. Чем Дорах его купил, интересно. Стоп… Правил Мейлисом, когда Вассерман пришел в услужение?

— Мне сказали, что он не правит Мейлисом уже триста лет.

Старик кивнул.

— Триста шестьдесят четыре, если быть точным.

— Сколько?! Вы меня разыгрываете? Хотите сказать, вы все это время служите ему?

— Я служу государю почти шестьсот лет.

Я с ужасом посмотрела на своего проводника.

— Но… вы же землянин! Дорах сам сказал. Человек! Как вы можете служить ему шестьсот лет?! Или люди становятся в Мейлисе бессмертными?

— Если их хозяева пожелают того.

— А Дорах пожелал сделать вас бессмертным? И за какие заслуги?

Может, это Вассерман таскает своему господину жертв? Хотя меня притащил в Мейлис Каэрх. А про принца Лаймах сказал, что тот никогда никого не покупает.

— Все очень просто, Алена Витальевна, — чуть улыбнулся Вассерман. — Как оно обычно происходит между людьми и демонами. Я продал государю душу.

Стройными рядами по спине забегали мурашки.

— Продали душу? За что?

Вот прямо как Мефистофель?.. Неужели страшилки про демонов, проданные души, договор кровью — правда?!

— За жизнь родных, — пожал плечами Вассерман. — Моя семья обитала в еврейском гетто, в Праге на рубеже четырнадцатого и пятнадцатого столетий. Однажды случился очередной погром. В наш дом ворвались озлобленные горожане. Избили и связали меня, жену и трех дочерей. Они со смехом расписывали, как сейчас изнасилуют моих девочек… а затем подожгут дом и бросят нас внутри, чтобы мы сгорели заживо. Я молился, чтобы свершилось чудо и спасло хотя бы девочек. Но чуда не произошло. И тогда я воззвал к сатане по древним запрещенным ритуалам Каббалы. Я не знал точно, сработает ли заклятье призыва. И не знал, что сатаны не существует. Зато существует Мейлис и демоны. Их повелитель, государь Дорах услышал меня. И откликнулся. Он явился в мой дом. Остановил время и сказал, что может прямо сейчас уничтожить насильников. Если я найду, что предложить ему взамен.

— И… что вы предложили?

— Себя, конечно. Жизнь, молодость, душу. Государь принял мою жертву. Он поразил негодяев и даровал нашему дому магическую защиту, которая отводила взгляд всем недругам евреев, кто мог причинить зло обитателям. Мои любимые остались невредимы и в полной безопасности до конца их дней. А меня государь забрал себе. Я стал его глазами и ушами. Его фамильяром.

— А что с молодостью? Вы были молоды, когда на ваш дом напали?

— Чуть старше тридцати. Государь сказал, что я буду служить ему и не умру, пока он сам меня не отпустит. Но мое тело при этом состарится естественным ходом. Он изволил подарить мне долгую жизнь — но не долгую молодость.