Дорогой племянник в качестве уздечки мало годился. Ленив, замкнут, вскружить ему голову и закружить так, что про себя забудет, бойкой барышне проще простого. Тетушка была невысокого мнения о стойкости Пушкина. Впрочем, как и всех молодых мужчин. Надо признать, что у нее имелся тайный умысел. Настасья – невеста достойная и богатая, что Пушкину совсем не будет лишним. Такую свадебку тетушка не прочь была бы обстряпать. Но и насильно женить Пушкина не собиралась. Случится – она с радостью будет нянчить его деток. А нет, так и не велика потеря. Москва невестами полна. В общем, тетушка решила нанести упреждающий визит.

Узнав у портье, в каком номере остановились мадемуазель Тимашева с компаньонкой, тетушка поднялась на второй этаж и постучала в дверь с цифрой «21». Она услышала смех, визг и возню, какую устраивают дети, когда в детскую стучит строгая воспитательница и надо спрятать следы шалости.

– Кто там? – наконец раздался девичий голосок.

– Мадам Львова. Откройте, моя милая, – как могла строго сказала тетушка, хотя ей хотелось совсем иного.

Потребовались еще возня и шушуканье, прежде чем дверь открылась. На пороге стояла Настасья, раскрасневшаяся, со сбитой прической. В глазках прыгали лукавые искорки. Девушка была свежа и хороша. Нельзя не пожелать такую невесту любимому племяннику.

Хоть горячая кровь молодости привлекала, тетушка взяла строгий тон.

– Что вы, моя милая, смотрите, будто не узнаете?

Настасья улыбнулась так чисто и беспечно, что не было сил на нее сердиться.

– Что вы, мадам Львова, как можно!

– Так пригласи уж войти… – сказала тетушка и, не ожидая формальностей, вошла сама.

Номер был именно в таком безобразии, какое следовало ожидать от барышень на свободном выгуле. Повсюду разбросаны фантики от конфект, огрызки яблок, апельсиновые шкурки, флакончики духов, платья, туфли и предметы женского туалета. Что и говорить, гардероб Настасья привезла отменный. Что ж, тем лучше, войдет в приданое.

Тетушка сурово, как сумела, разглядывала устроенный разгром и кивнула Прасковье, которая застенчиво отвернулась и принялась подбирать вещи – то есть делать то, для чего ее наняли. Выговаривать чужой горничной мадам Львова сочла неуместным.

Извинившись за небольшой беспорядок, Настасья предложила садиться. Тетушка скинула с кресла летнюю шляпку, довольно миленькую, и опустилась на мягкую подушку.

– Ну, моя дорогая, как проводите время? – спросила она светским тоном.

Настасья отвечала, что они с интересом осматривают Москву.

– Ходите по магазинам?

– Пока еще нет… Вернее, да… были…

– Были на Кузнецком Мосту или в Верхних торговых?

– На Кузнецком, – ответила Настасья и прыснула.

Тетушка отчетливо видела, как из нее пытаются сделать дуру. Чего терпеть не могла. Оправдывалось худшее ожидание: Настасья – копия своей матери. Значит, на самом деле надо надевать ежовые рукавицы. Пока бед не натворили.

– Вот что, моя милая, – ледяным тоном начала Львова. – Ваш батюшка просил присматривать за вами. И я намерена исполнить его просьбу со всем старанием. Вы обещали заглядывать ко мне каждый день? И что же на деле? Не видела вас с тридцатого декабря. Чем занимались эти дни?

– Мы… Просто проводили время…

– Где были на первое января? Почему не приехали, чтобы встретить Новый год у меня?

Барышня потупилась, не ожидая такого допроса.

– Я… мы… рано легли спать… Устали от прогулок…

Тетушка заметила, что Прасковья держится в стороне, но прислушивается. Вот что бывает, когда компаньонке слишком много позволяют. Куда больше огорчила Настасья: будущая невестка врала. Глупо и неумело.

– Простите, но не могу оставить ваше поведение без последствий, – сказала Львова поражаясь, что это говорит она. – Я решила, что с сегодняшнего дня вас будет опекать мой племянник, Алексей Пушкин. Очень серьезный молодой человек, служит в полиции, офицер, коллежский майор, то есть секунд-майор…

При всех достоинствах, она отчаянно путала гражданские и военные чины. Не говоря уже о погонах, родах войск и званиях. Пушкин как-то пробовал навести порядок в ее представлениях, но быстро понял, что бывают задачи неразрешимые. Для тетушки не важны звездочки на погонах, главное, чтоб человек был хорошим.

К счастью, Настасья понимала в различиях чинов еще меньше.

– Секунд-майор – это так мило, – сказала она.

– Сегодня он непременно посетит вас и составит план вашего дальнейшего пребывания в Москве.

Настасья потупилась:

– Благодарю вас, – тихо проговорила она.

Львовой стало стыдно, что она так строга с невинным ребенком, который хочет немного радости. А она предстала гадким мучителем. Чтобы загладить вину, тетушка взяла ее руку и ласково погладила.

– Моя милая, не обижайтесь. Барышни в вашем возрасте часто делают глупости, о которых сожалеют. Поверьте, никто вас не будет сажать в клетку. Что собираетесь делать сегодня вечером?

– Мы приглашены на ужин к тетушке… – Настасья обернулась за помощью к компаньонке.