Она поморщилась.

– У меня чутье, которое никогда не подводит. И сердце. Я знаю и вижу людей. Особенно мужчин. Кажется, я это доказала… В прошлом, разумеется…

– Будьте добры, факты…

– Около нее крутилось двое мужчин. Один не старше двадцати пяти, такой мерзкий, как зазнавшийся приказчик. Другой солидный и вальяжный, далеко за пятьдесят. Сначала умоляли даму не ставить деньги, а потом чуть не вырывали у нее из рук купюры. Правда, она отогнала их, как мошек… Дама строгая и суровая, сразу видно…

– Это все факты?

Агата не могла обижаться.

– Нет, не все, господин, сыщик, – ответила она с вызовом. – Рядом с ней крутилась девица, похожая на селедку. Всё советы давала, возмущалась, как делает ставки, по блокнотику что-то проверяла. А когда та выиграла, селедка чуть не лопнула от возмущения. Знаете, кто она?

Пушкин уже знал. Надо было позволить Агате нанести победный удар. Что она и сделала:

– Та самая девица, с виду курсистка, которую сначала гнали по сугробам, потом помогли встать и отвели в дом. Когда я мерзла под деревом…

В наблюдательности Агате нельзя было отказать. Особенно в навешивании ярлыков. Нельзя отрицать, что в барышне Рузо есть что-то от холодной селедки.

– Итог: двое мужчин и барышня, – сказал Пушкин. – В чем ваше обвинение?

– Уверена: кто-то из них намерен прикончить родственницу и забрать выигрыш… – ответила Агата. – Такие жадные, алчные и скользкие типы.

– Откуда известно, что они родственники?

– Юный прыщ называл ее тетушкой, а старый ловелас Аннушкой. Этого малого?

– Для обвинения в убийстве – да.

Наблюдения кончились. Агата старательно искала, что бы еще припомнить.

– Помяните мое слово: они ее прикончат, – сказала она.

– Видели, как эти господа сопровождали даму с рулетки?

– Нет, я ушла немного раньше… Но это ничего не меняет!

Формально Пушкин не имел права раскрывать никакие подробности посторонней. Но в данном случае Агата Керн была уже не посторонней, а свидетелем. Что меняло дело.

– Терновская Анна Васильевна скончалась в ту же ночь на первое января. У вас есть еще что-то, что можете сообщить по данному обстоятельству?

Когда смысл сказанного дошел в полной мере, Агата с трудом удержалась, чтоб не вскочить и не влепить наглому обманщику пощечину. Она перед ним карты выкладывает, можно сказать – душу наизнанку выворачивает, а он, оказывается, уже все знал? Как относиться после такого к мужчинам?..

Но ей хватило благоразумия.

– Убита, – проговорила Агата, как будто знала. – Какая мерзость: убивать женщину.

– А мужчину? – спросил Пушкин.

– Мужчины играют со смертью, мужчины убивают, что вас жалеть… А убийство женщины… Это противно человеческой натуре… Женщин убивать нельзя… – она хлопнула по столу так, что официант направился принять заказ. – Я выведу убийцу на чистую воду… Моя личная месть негодяям…

– Госпожа Керн… Агата, – поправился Пушкин. – Напоминаю, что никакое частное лицо не должно заниматься полицейским розыском. Запрещено законом. В случае нарушения – арест.

– Помогать сыскной полиции закон не запрещает?

Пушкин пробурчал нечто невнятное.

– Только помощь, ничего, кроме помощи, – сказала Агата. – Как помогает свидетель. Я так люблю давать показания полиции… Снимете с меня… показания? Вы же примете мою помощь? Это же совсем не то, что выбрасывать подарки от воровки… Кстати, покажите ваш блокнот.

– Зачем?

– Хочу взглянуть на вашу хваленую формулу сыска. Наверняка уже составили?

Раз мадемуазель настаивает…

Вынув блокнот, Пушкин стянул резинку и показал чистый лист. Агата склонила голову к плечу, будто хотела заглянуть между страницами.

– У вас же были рисунки… Мои рисунки… Где они?

Какая наблюдательность. Пушкин спрятал блокнот.

– Ненужные листы удаляю, – сказал он.

– Разумеется, зачем их держать, – согласилась Агата с тихой улыбкой.

Нельзя больше испытывать судьбу. По тому, как она держит край сервировочной тарелки, Пушкин догадывался, что блюдо сейчас прилетит ему в голову. А за ним и все, что есть на столе. Посуду ресторана следовало поберечь. Он резво встал.

– Прошу не предпринимать без моего ведома никаких действий, – и, поклонившись, быстро пошел к выходу.

Тарелка все еще могла ударить ему в спину. Пушкину повезло. Он перешел в холл гостиницы и направился к портье. Можно держать пари: Агата будет следить. Ставка настолько верная, что выигрыш гарантирован. Жаль, никто не собирался ставить.