Настасья готовилась к скучной светской беседе с благовоспитанным юношей, занудным и правильным. И никак не ожидала подобного поворота. Она взглянула на Пушкина с интересом.

– Служу в сыскной полиции, занят с утра до позднего вечера, единственный неприсутственный день, воскресенье, предпочитаю проводить на диване… К тому же я человек грубый и скучный. Имею дело с ворами да убийцами. Развлекать барышень не умею. И не хочу. Достаточно ясно я выразился?

Настасья не верила своим ушам. И переглянулась с Прасковьей.

– То есть не будете нас опекать?

– Нет, не буду.

– И не будете составлять план нашего пребывания в Москве?

– Предпочитаю не заниматься подобной ерундой.

– И следить за нами не станете?

– Ни малейшего желания, – сказал Пушкин. – Я слишком ленив для этого…

Если бы не приличия, Тимашева наверняка вскочила и запрыгала бы на одной ножке. А так вздохнула с облегчением.

– Боже, какое счастье… Благодарю, что не покушаетесь на мою свободу…

– Рад услужить…

Важная мысль, и, главное, вовремя, посетила Настасью.

– Только мадам Львова ничего не должна узнать, – сказала она.

Пушкин согласно кивнул.

– Составим список мест, куда я вас возил. Чтобы обманывать мою милую и добрую тетушку… Врать будем параллельно, то есть и вы, и я говорим одно и то же…

Совершенно по-детски Настасья захлопала в ладошки. Шалость ей нравилась.

– Как это славно! А то нам жизни нет от московских тетушек… То езжай к вашей тетушке, то к Живокини, то к Терновской… Сил никаких нет…

Он и ухом не повел. Напротив, изобразил внезапную радость.

– Так вы племянница Анны Васильевны?

Настасья выразила удивление.

– Разумеется, она родная сестра моей покойной матушки… Разве мадам Львова вам не сказала?

– Конечно, говорила. С делами сыска из головы вылетело, – сказал Пушкин. – Когда же вы навещали ее?

– Третьего дня, – ответила Прасковья, помогая не менее забывчивой Настасье.

– Выходит, вечером тридцать первого декабря… А признайтесь, тетушка потом повезла вас на рулетку? – И он шутливо погрозил пальцем.

Секреты барышень только им кажутся тайнами. Все было на виду. В обмене взглядами, в подавленных смешках.

– Только не выдавайте нас мадам Львовой, – хихикнув, сказал Настасья.

– Ни за что не выдам, – обещал Пушкин. – Много проиграли?

Конец ознакомительного фрагмента.