В этот день Лев Иванович приехал на игру раньше обычного – в раздевалке было пусто. Воздух пах свежестью, а только что вымытые уборщицами полы блестели влагой. Пройдет немного времени, и здесь станет шумно. Но пока было удивительно тихо.

Яшин сел на скамейку, расстегнул молнию сумки, вынул сложенную стопкой чистую выглаженную форму. Верхним в этой стопке был знаменитый черный свитер с эмблемой «Динамо». С неторопливой аккуратностью голкипер положил форму рядом на лавку и начал вынимать все остальное: бутсы, гетры, перчатки.

Затем несколько минут сидел неподвижно, глядел на все это и вспоминал…

В чаше стадиона пока не было зрителей, из-за чего она казалась неестественно пустой. Однако приготовления к матчу шли полным ходом. Многочисленный технический персонал поправлял газон, обновлял разметку, осматривал воротную сетку, устанавливал на штатные места угловые флажки…

Готовился к репортажу и Николай Озеров. Обосновавшись в комментаторской будке, он налил из термоса в чашку горячий кофе, рецепт которого ему много лет назад поведал наставник – Вадим Синявский. Затем он присел на рабочее место, подвинул к себе микрофон и прижал к уху микрофон гарнитуры.

– Внимание. Проверка, проверка. Аппаратная, как меня слышно? – запросил он.

– Да-да, все в порядке, – откликнулся звукооператор. – Слышу вас нормально, Николай Николаевич.

– Ну и хорошо. Попросите, пожалуйста, чтобы уточнили: у нас все по плану, никаких изменений?

– Сейчас сделаем…

В это время к служебной стоянке плавно подкатил автобус, который ожидала приличная толпа репортеров из разных стран мира. Чуть ближе к входу в подтрибунные помещения стоял Лев Яшин, руководство футбольного клуба «Динамо» и несколько функционеров из Спортивного комитета СССР.

Беспрестанно фотографируя и выкрикивая вопросы, журналистская братия расступилась, образовав проход. Яшин сделал несколько шагов навстречу выходившим из автобуса футболистам.

– Бонжорно, Джачинто!

Знаменитый итальянский защитник Джачинто Факетти ответил ослепительной улыбкой:

– Гутен морген, Герд!

Легенда немецкого футбола Герд Мюллер прямиком направился к советскому вратарю и крепко пожал ему руку.

– Здраво, Драган!

– Приветствую тебя, Лев! – воскликнул лучший бомбардир «Црвены Звезды» Драган Джаич.

С особенной теплотой Яшин встретил давнего друга Бобби Чарльтона, вышедшего из автобуса последним.

– Хелло, Бобби! – обнял он его.

– Рад видеть тебя, Лев! Потрясающе выглядишь! – ответил тот по-английски. И смеясь, добавил: – Извини, но сегодня я тебе, наконец, забью!

Так, в обнимку – обмениваясь шутками и новостями – они и направились к входу. Однако внезапно перед ними вырос Герд Мюллер. Услышав диалог давних товарищей, он остановился и с театральным возмущением воскликнул:

– Черт возьми, мистер Чарльтон, вы же не дама, чтобы я пропустил вас вперед!

Догадавшись, что речь идет о перспективе забить гол в его ворота, Яшин обнял обоих и рассмеялся:

– Ну что, друзья, предлагаю показать сегодня хороший футбол!

В эти радостные мгновения юбиляр позабыл о грустных мыслях, связанных с прощальным матчем, с окончательным уходом из футбола. Всех прибывших на матч звезд он хорошо знал, со многими дружил, но особенно теплые отношения его связывали с британцем Чарльтоном.

– А ну-ка еще разок – для истории! – внезапно послышался знакомый голос.

Обернувшись, Лев Иванович увидел сияющего Хомича. На плече пожилого наставника висело два фотоаппарата, третий он держал в руках. Поняв его задумку, Яшин сгреб в охапку друзей и развернул их так, чтобы у Алексея Петровича вышел удачный исторический кадр.

Последовала яркая вспышка. А за ней еще десяток с разных сторон – это другие фотокорреспонденты, мгновенно сориентировавшись и оттеснив бедного Хомича, торопились воспользоваться подвернувшимся моментом.

Яшин зажмурился и, невольно прикрывшись рукой от обилия яркого света, пытался разглядеть Хомича. Но того уже оттеснили на задний план.

Прибывшим со всего мира гостям требовалось переодеться и подготовиться к матчу, поэтому задерживать их Яшин не стал.

– Ладно, парни, встретимся на поле, – хлопнул он по плечу Бобби и, подобно ледоколу, устремился сквозь толпу туда, где последний раз мелькнуло лицо наставника и старого друга.

Алексея Петровича он увидел в нескольких метрах от группы журналистов – склонившись над камерой, тот перезаряжал в ней пленку.