Рушились города, иссекали богатства, всё разграблялось, забывалось, а наследие Соломона выжило в конечном итоге…

Когда Шиба вошла в Иерусалим – её поразил храм Соломона. Храм должен был хранить Ковчег Завета – самую могущественную реликвию иудейской веры. Впервые увидев экзотическую царицу – Соломон был невероятно удивлен. Он был восхищен её идеальной красотой – в мире людей такого просто не может быть. Она – иноверка, а возможно даже демон! В древности, демоны часто имели составную природу. То есть частью люди, а частью – животные. И слухи, окружавшие царицу, предполагали, что у неё необычные ноги. Опасаясь, что она может оказаться демоном, Соломон решил устроить испытание – он усыпал пол кристаллами. Приняв помещение за бассейн с водой – царица приподняла юбку, чтобы переступить воду, и открыла Соломону женские ноги…

За время пребывания царицы в гостях у Соломона (это длилось по некоторым данным около трех лет) он влюблялся в неё всё сильнее, а она лишь проверяла его мудрость, своими бесконечными загадками. Обида из-за его испытания, терзала Шибу, и она отказывалась разделить с ним постель, хотя и питала к нему плотское влечение. В конце концов, они стали неразлучными. Но царица обязана была вернуться к своему народу. Мучимый страстью к ней, Соломон умолял царицу остаться. Она отказалась, но с трудом. В ночь накануне отъезда, царь окурил с помощью лампы помещение, накормил пряным ужином, и уложил полусонную Шибу в свою постель.

«Я буду спать здесь, только поклянись, что не притронешься ко мне» – сказала экзотическая красавица.

«А ты, поклянись, что не вынесешь ничего из моего дворца» – сказал в свою очередь мудрый царь.

«Я с тобой уже целых три года! А ты до сих пор считаешь меня воровкой?» – достоинство царицы было оскорблено. «Конечно, я ничего не возьму!»

Но ночью она захотела пить. А Соломон оставил у постели чистую воду. Царица потянулась за ней, а Соломон схватил её за руку и сказал: «Ты нарушила клятву – и я тоже её нарушу!» И они спали вместе…

С расцветом Шиба отправилась в долгий путь домой. Нарушившая клятву, она увозила с собой золотые подарки царя и не только …

Когда араб закончил рассказ, он посмотрел на двух девиц, затаивших дыхание.

– Ты понимаешь, кто такая Шиба? – первая вышла из ступора Маша.

– Я, знаешь ли, не сильна в истории и в восточном фольклоре,– пробормотала Банни, все ещё любуясь лампой в руках у продавца.

– Спасибо за ваш рассказ, – девушка поблагодарила араба и пояснила подруге: – Шиба – это легендарная царица Савская!

– И ключевое слово здесь – легендарная,– улыбнулась Банни. – Правда, Ючи?

Она обернулась, но японца нигде не было. Странно, и давно его нет? Ей все время казалось, что он следует за ними.

– Ючи? Юучиии! Юч! – Нервно воскликнула девушка. – Ючи!

– Будьте здоровы,– нашелся продавец, полез в карман, достал носовой платок и протянул его модели. – Это должно быть из-за ладана.

– Но я не чихнула… это… – решила не объясняться Банни, инстинктивно приняв платок . – А впрочем, нам пора! Сколько времени прошло? Наверняка Джонс уже весь извелся от ожидания!

Банни потянула Машу к выходу, крепко схватив ту за запястье. Девушка упиралась:

– Где можно найти мастера Аль-Нута?! – неожиданно спросила та у продавца.

– Купите что-нибудь – и я отвечу,– заявил араб.

– Обещаю, что когда закончится наше турне, я вернусь сюда и скуплю все драгоценности в вашей лавке! – воскликнула Банни, настойчиво увлекая за собой гримершу. – Только ответьте ей! А то она не успокоится! Она верит во всяких там джиннов, или демонов… Кто они там в вашем исламе?

Продавец, молча, отвернулся.

– Ас-салям алейкум,– недовольно проворчала Маша, поднимая юбки, чтобы угнаться за подругой.

Посреди бурлящей толпы, словно по волшебству, девушка услышала арабскую музыку, набирающую темп. Побрякивание рамочного бубна, в сопровождении аплодисментов толпы, гитарные переборы, увлекающие в мир восточного танца, лютня и барабаны.

Одновременно с музыкой, Банни натолкнулась на прохожего, и нижнее белье от Аннеты Ву, в конечном итоге не выдержало и лопнуло, являя любопытным обывателям спрятанные скудные наличные модели, пакетик и золотую лампу, выкатившуюся из льняной ткани.

– Это же лампа из магазина Абу-Ахмеда! – перекричал музыку продавец кальянов. – Воровка! Держи её!

Толпа еще больше оживилась, замыкая подруг «в кольцо».

– Это не то, о чём вы подумали! – Оправдывалась девушка, собирая рассыпавшиеся вещи.

– Лучше не объясняй! – Крикнула Маша и схватила её за рукав. – Бежим!

И они, завидев проплешину в человеческом муравейнике, рванули к ней, в сопровождении осуждающих возгласов и ритмичной мелодии восточных танцев.

Прижимая одной рукой лампу, а другой – отталкивая арабов, Банни едва поспевала за Машей. Пришлось перемахнуть через прилавок с засушенным инжиром и финиками, который гримерша ловко перепрыгнула, а модель просто переступила. Затем они завернули за угол, и, потеряв равновесие, опрокинули картонные коробки с апельсинами, из-за чего грузчик разразился непереводимой бранью. Несколько раз, покружив между рядов, Маша обнаружила темный переулок, затащила туда Бани и прижала к стене. Пока толпа, требующая «крови» не прошла мимо.