— Она давно должна быть мертва, — осмелился высказаться он.

Вновь улыбнувшись, Ном Анор почесал голову. Он уже давно не снимал углита-маскуна, и кожа под ним буквально зудела. Но время еще не пришло, и даже перед таким доверенным приспешником, как Тиноктин, не следовало являть свое истинное, обезображенное лицо и причудливый глаз — пример его преданного служения идеалам юужань-вонгов. 

Он сам изуродовал себя в тот день, когда его возвели в ранг исполнителя и назначили передовым агентом армии вторжения Преторит-вонг. Глаз он выжег раскаленным прутом с острием на конце, а пустоту заполнил еще одним органическим чудом — плэрин-болом. Это существо размером с обычный глаз юужань-вонга вместо зрачка имело пасть, из которой по приказу хозяина — простому подергиванию века — выстреливал сгусток ядовитой слизи на расстояние до десяти метров.

— Способность Мары Джейд сопротивляться ядовитым спорам впечатляет, — не мог не признать Ном Анор.

— Все, на ком вы их испытали, умерли за несколько недель — или вот-вот умрут, — напомнил Шок Тиноктин. — Большинство и пары дней не продержались.

Исполнитель кивнул. Его споры кумб показали себя предельно эффективными, разрушая молекулярную структуру клеток жертвы и вызывая ужасную скоропостижную кончину. Если бы ему только удалось превратить обычный яд в заразную болезнь, чтобы споры сами передавались от жертвы к жертве и тем самым изводили под корень целые народы…

Ном Анор вздохнул и вновь потер голову. Распространение спор кумб, броллуп, тегнест и десятков других разновидностей было для него не более чем хобби, которым он занимался без отрыва от основных обязанностей, пытаясь выискать способ быстро и без усилий разделаться с рыцарями-джедаями — этими сверхсуществами здешней галактики. К тому же, если его алхимическая деятельность пойдет успешно, она послужит хорошим подспорьем для того, чтобы Ном Анора повысили до верховного префекта. Но пока что все его усилия и устремления не давали плодов, ведь Мара Джейд-Скайуокер каким-то образом справилась со спорами — либо же просто не подпускала их к жизненно важным органам.

— Ты принес шлехо-тритона? — спросил он.

Шок Тиноктин выудил из складок одеяния небольшую оранжево-бурую ящерицу.

— Пусть он подберется поближе к ее рту, — распорядился Ном Анор, и его клеврет, уже слышавший эти инструкции не один раз, кивнул. Споры кумб, основной ингредиент изготовленной Ном Анором смертоносной смеси, были излюбленным деликатесом шлехо-тритона. Вне всяких сомнений, ящерица почует их в дыхании женщины-джедая — разумеется, если споры там присутствуют.

— Я приведу их, — предложил Шок Тиноктин и, получив от господина одобрительный кивок, повернулся и покинул комнату.

Ном Анор откинулся на спинку стула, размышляя о том, что принесет ему предстоящий визит. Его забавляло то, насколько осарианские враги Роммамула страшились этой встречи, как будто сам факт признания Ном Анора полноправным участником переговоров каким-то образом повышал его личный престиж и влияние. В сущности, исполнитель совсем не нуждался в повышении престижа. Напротив, он предпочел бы нечто строго противоположное. Сейчас он обладал достаточным политическим весом и влиянием, чтобы контролировать слабые умы обитателей Роммамула — или любой другой планеты, где он намеревался устроить беспорядки, — но если выйти за пределы сферы сиюминутных задач, он предпочел бы анонимность.

Пока что.

Нет, Ном Анор ждал этой встречи в первую очередь для того, чтобы оценить состояние Мары Джейд после заражения спорами, а еще чтобы узнать побольше о джедаях в целом, в том числе о Лее, способной сыграть важную роль в предстоящих событиях, и о Джейне, которая на деле могла оказаться слабым звеном; и если так, с ее помощью можно будет надавить не только на Лею, но и, возможно, даже на Люка Скайуокера и Мару Джейд. В этом заключалась одна из его первейших задач как передового агента — понять, кто из врагов наиболее опасен, и найти способ нейтрализовать их, насколько это возможно. С помощью свар наподобие осариано-роммамулского конфликта Ном Анор также мог усиливать раздоры между людьми и их союзниками и, как гласила поговорка на языке его народа, «брук туккен ном канбин-ту» — ослаблять петли на воротах вражеской крепости. 

Были и другие передовые агенты, которые занимались тем же самым, но, насколько мог судить Ном Анор, их деятельность не была ключевым элементом глобального плана юужань-вонгов. Он понимал, что люди и их жалкие союзники по природе своей будут множить собственные проблемы. В них не было врожденного чувства субординации и стремления к порядку — ничего похожего на строгую иерархическую систему, которая была в почете у юужань-вонгов. Ном Анор собственными глазами видел, как ведутся кампании по дискредитации, чтобы сместить с насиженных мест политических противников, — а однажды в государственной измене обвинили даже саму Лею Органу-Соло. На многих планетах он стал свидетелем попыток переворота и видел, как власти предержащие наживаются на незаконной деятельности своих доверенных лиц в криминальной сфере. Эти неверные не понимали законов — как и необходимости беспрекословно им следовать. Тем проще будет дисциплинированным воинам Преторит-вонга сломить их — и тем больше оправданий для их завоевательного похода.

На экране, который транслировал картинку с одной из множества охранных голокамер, Ном Анор увидел, что возвращается Шок Тиноктин в сопровождении Леи, Джейны, Мары, а также Тамактиса Бриты — бывшего мэра Редхейвена, а ныне члена независимого сената, основанного Ном Анором. За ними шли еще двое — золотистый дроид, из-за которого Тиноктину грозило наказание (как он мог допустить его сюда?!), и призрачное серое создание, следовавшее за Леей плавной, почти летящей походкой, словно ее тень. «Вот, значит, каков ты — телохранитель-ногри», подумал Ном Анор и сделал мысленную пометку не спускать с него глаз. Во многих отношениях юужань-вонг куда больше уважал этих смертоносных воинов, чем любых представителей человеческой расы, включая джедаев.