— Не припомню, чтобы хоть кто-нибудь взбесил меня так же сильно, как он, — созналась Лея.

— И да, я снова пыталась прощупать его в Силе, но ничего не вышло, — добавила Мара. — Вообще ничего. Я даже попробовала мысленно позвать его, чтобы получить хоть какую-то реакцию, но он не ответил — не знаю даже, слышал ли он хоть что-нибудь. Он меня как будто вовсе не замечал, так что я не смогла взять в толк, кто он на самом деле.

— У меня все то же самое, — согласилась Джейна. — Как будто он начисто лишен Силы. И этот Шок Тиноктин — он мне тоже ни капли не понравился.

Мара кивнула.

— Мне не показалось, что Ном Анор хоть как-то блефовал во время своей отповеди, — сказала она. — Он позвал нас только ради того, чтобы унизить, и даже если Осариан надавит на него, сомневаюсь, что он согласится на переговоры.

Лея поднялась и потерла глаза. Издав вздох разочарования, она покачала головой.

— Я восхищаюсь тобой, — сказала она Маре. — В самом деле восхищаюсь. Ты уже встречалась с ним один раз и согласилась сделать это снова. Ты куда отважнее, чем я.

***

Люк и Джейсен нашли «Сокол Тысячелетия» ровно там же, где оставили, — на причале номер 3733, и, судя по звукам, которые доносились изнутри: звонкому перестуку инструментов, реву турбин и потокам приглушенной ругани, — ремонт, который затеяли Хан с Чубаккой, был еще далек от завершения.

По пути на Корусант Хан ненадолго пустил в кресло пилота Энакина, который завидовал тому, что Мара частенько разрешает Джейне летать на «Мече Джейд», и пятнадцатилетний подросток предсказуемо выполнил пару-другую залихватских маневров. И хотя «Сокол» был на удивление шустрым для корабля, внешне похожего на старый потрепанный мусоровоз, он также обладал весьма незаурядной мощностью двигателей. «Соколу» вполне хватало маневренности, чтобы выписывать те петли, которые были на уме у Энакина (хотя при двухпроцентной настройке компенсатора инерции все, кто был на борту, едва не лишились чувств от перегрузок), но мальчик явно переусердствовал с тягой, выводя посудину из очередного пике. Вскоре Хан вернул себе управление, но весь остаток пути до посадочной площадки «Сокол» подавал недобрые знаки: один маршевый двигатель и несколько репульсоров работали с перебоями. Даже сейчас, в ангаре, один из репульсоров то и дело зажигался, приподнимая борт на несколько градусов, а затем так же внезапно гас, роняя его обратно.

Люк и Джейсен с улыбкой переглянулись, когда «Сокол» повторил этот трюк, на этот раз приподнявшись гораздо выше и едва ли не встав на ребро, а затем опять с грохотом рухнув на пол ангара.

Откуда-то изнутри донесся истеричный визгАр-Два. Затем Хан заорал: «Чуи!», и этот крик сопровождался грохотом, потоками ругательств и звоном разводного ключа, слетающего по трапу.

Вслед за этим спустился и сам кореллианин — весь в поту и смазке, на каждом шагу бормоча что-то невнятное. Он наклонился, чтобы поднять ключ, но остановился, заметив вернувшихся сына и шурина.

— Ох уж эти подростки, — буркнул он.

— Я думал, ты уже все давно починил, — заметил Люк.

— Все, кроме репульсора номер семь, — объяснил Хан. — Там что-то закоротило после ребяческих выкрутасов. Все время зажигается, даже при выключенном питании.Ар-Два вот получил свою дозу адреналина, когда решил воткнуться в навигационный компьютер.

Люк расплылся в улыбке. С самого дня знакомства он считал, что у этой парочки — пилота и корабля — существует какая-то незримая связь. Оба обладали набором абсолютно несочетающихся качеств и оба были куда сильнее и опаснее, чем могло показаться на первый взгляд. А еще, как теперь подумалось Люку, оба действовали вопреки всем законам логики, когда дело касалось поломок и восстановления.

— Врубай! — донесся изнутри корабля голос Энакина, и ему вторил вой вуки.

«Сокол» ожил, и начался поочередный тестовый запуск репульсоров: один-десять, два-девять, три-восемь, четыре… семь.

Седьмой репульсор работал без сбоев.

— А парень молодец, — заметил Хан, но при этих словах что-то внутри «Сокола» взорвалось и вниз по трапу повалил густой дым. Все это сопровождалось очередным воплемАр-Два.

Чубакка снова взвыл.

— Да что ж ты так быстро! — прикрикнул Энакин на вуки, и вой последнего перешел в низкий рык. Мгновением позже мальчишка сбежал по трапу, отмахиваясь от дыма. Он был так сильно перемазан, как будто только что вылез из тинувианской смоляной ямы.

От сердитого взгляда отца он остановился.

— Он жал слишком быстро, — начал робко оправдываться Энакин.

— Это ты жал слишком быстро, — отрезал Хан, подпуская в голос гневные нотки.

— Но ты же сказал, что я…

— Я сказал, что ты можешь полетать, — перебил его отец, тыча в мальчишку пальцем. — Я не говорил, что ты можешь перещеголять сестру, потому что ты сам знаешь, что не можешь. И вертеть «Соколом», как каким-нибудь лендспидером, у тебя тоже не выйдет.

— Но… — Энакин устремил взгляд на дядю и брата в поисках поддержки. Однако улыбка сошла с их лиц и возражать Хану они явно не собирались.

Со вздохом, который больше походил на рык, Энакин всплеснул руками и вихрем помчался обратно по трапу.

— Ох уж эти подростки! — в сердцах выпалил старший Соло.

Люк снова не удержался от улыбки. Он мог представить юного Хана Соло в точно такой же ситуации, и каждый взрослый раздраженно выкрикивает «Ох уж эти подростки!» У отца и младшего сына имелось немало различий: в частности, Энакин был куда более замкнут, чем Хан. Но во многих аспектах — например, во всем, что касалось пилотирования «Сокола», — Энакин Соло обладал отцовским неукротимым духом. Люку иногда даже становилось не по себе от того, насколько мальчишка похож на Хана — и внешне, и по характеру.