Сейчас, я должен был начать говорить ей что у нас еще есть шанс. Убедить девушку, что у нас ещё есть шанс, и что мы можем сбежать на край света, оставив родителей позади. Ведь так делают люди оказавшись в заложниках у какого-нибудь психопата.

Но я так делать не стал.

Может потому что идиот, которому гордость важнее чем жизнь. А может потому что осознавал что нихрена это не поможет. У них тут клетка и цепи, и судя по разговорам, я далеко не первая жертва этих ебаных канибалов. С какой стати Хиге меня отпускать?

– Не будешь просить тебя освободить? – спросила она, улыбнувшись краешками губ, словно прочитав мои мысли. – Ты и впрямь мне нравишься. Если бы ты сейчас начал ныть о том что бы я помогла тебе сбежать, то, скорее всего я бы отрезала тебе язык и съела бы его у тебя на глазах.

Причем говорила она это с такой милой улыбкой, что у меня по спине мурашки побежали. Да у этой барышни крыша-то давно тю-тю! Хотя… я разве сомневался в этом, когда она отрубала мне ногу?

– Что меня ждет? – спросил я. Лучше использовать возможность и выяснить, что именно они мне готовят. Так я хоть смогу составить план действий.

– Тебя съедят, - все так же мило улыбнулась она. – Наши семьи поклоняются одной старой и могущественной богине Этелии. Как думаешь, сколько лет моим родителям? – она немного подождала, но поняв, что я не стану отвечать ответила сама. – Им больше двухсот лет. И каждый год, в течение этих столетий они приносят в жертву какого-нибудь путника. Тебе повезло, что пришел ты накануне ночи Воздаяния.Когда я была совсем мелкой, родители схватили одну путешественницу, и она сидела в этой камере полгода.

– И вы ей съели?

– Да, она была очень-очень вкусной! – довольно заявила Хига, облизнув губы. – Завтра ровно в полночь тебя приведут к алтарю Этелии, где моя мать вырежет тебе сердце ритуальным кинжалом. После чего мы разделим это сердце между всеми членами семьи.

Я нервно дернул щекой, опустив глаза. Она видимо решила, что я огорчился, но нет – я ликовал! Пусть я потрачу ещё одну жизнь, но смогу выбраться из этого места.

– А что будет с остальным телом? – спросил я, пытаясь не выдавать своих эмоций.

– Тебе правда есть до этого дело? – усмехнулась девушка. Но затем пожала плечами и ответила. – Думаю, мама его засолит. И в течение года мы будем понемногу тебя кушать. К сожалению, это один из наших обетов – употреблять человеческую плоть, иначе сделка не действительна.

Услышав это, я едва смог сдержать рвущийся хохот. Да-а-а-а! Это определенно мой шанс!

– Слушай, - сказала она, поднявшись на ноги и поставив свечу на ящик на котором прежде сидела. – Я ведь правду сказала насчет того что ты симпатичный. И раз уж ты завтра умрешь… как насчет того что бы… провести время со мной? Если будешь хорошим мальчиком, я даже дам тебе что-нибудь поесть. И попить, разумеется. К примеру – вина.

Договорив, девушка, немного смущаясь, стянула с себя рубашку, демонстрируя мне свою небольшую треугольную грудь.

Да… ничего у неё фигурка. Будь она нормальной, а не шизанутой канибалшей, думаю, я бы повелся на подобную провокацию.

– Я лучше трахну свинью с яйцами прямо в зад, чем тебя, - сказал я ей, демонстрируя самую милую из возможных своих улыбок. И когда на её лице отразилась гримаса ненависти, мне стало хорошо-хорошо.

Но затем смогла взять себя в руки, и как ни в чем не бывало поднять одежду с пола.

– Отвергнутой быть больно, - шмыгнув носом, сказала она. – Но это не изменит того факта что завтра ты умрешь.

– Как и ты… - едва слышно сказал я, когда она скрылась за дверью.

***

Как ни странно, ночью я спал как убитый. Не помешала даже не слишком удачная поза и ноющая конечность. Возможно, вновь моя особая сила сыграла свою роль. Я просто захотел уснуть, и мгновенно провалился в сон. Словно кто-то дернул рычажок, и мир тут же потух.

А вот пробуждение было не таким хорошим. Мучала сильные голод и жажда, отчего появились соответствующие иконки на краю видимости. Причем жажда была аж второго уровня, и её негативные эффекты соответственно были в два раза сильнее.

Но это, как выяснилось почти сразу – полбеды, потому что ко мне спустилась Филаэ вооруженная старым добрым тесаком. И сделала она именно то, что я и предполагал, увидев её с оружием – отрезала мне вторую ногу.

Вторая ампутация прошла чуть «мягче» чем первая, и ногу мою Филаэ крепко перевязала раньше, чем начала рубить. Но все-равно было невъебически больно! Кажется, я даже вырубился на пару мгновений. Может поэтому мне и показалось, что во второй раз все прошло «мягче».