— И моя тоже. Для того, чтобы спасти Айрин, мне пришлось провести один обряд.

— Нет… не надо… я не хочу…

— Я дал ей свою кровь, — глядя мне прямо в глаза, жестко оборвал мужчина. — Не так, как тебе. У вас разные ситуации. Для того, чтобы болезнь отступила, мне пришлось отдать часть себя. Так что теперь Айрин и моя дочь тоже. В прямом смысле этого слова.

— Нет! — я так резко отшатнулась, что едва не свалила кресло. — Нет! Это неправда! — и замотала головой, так сильно, что перед глазами засверкали белые точки.

— Софи, — произнес Форр, делая ко мне шаг.

— Нет! — еще громче крикнула я. — Айрин моя дочь. И только моя!

— Это даже чисто физически невозможно. Но если тебе станет легче, Макс Уилсон больше не имеет к ней никакого отношения. Совсем.

Я прижала дрожащее пальцы к губам и затряслась всем телом.

— Что ты… что ты наделал? — прошептала едва слышно, перескакивая на ты и сама не замечая этого. — Что ты наделал?!

— Софи.

Его голос звучал странно глухо и невнятно и перед глазами все вдруг закрутилось, замелькало. Смешались цвета, звуки, запахи, став одной сплошной какофонией. И я затерялась среди этого, пытаясь удержаться.

Руки отчаянно шарили вокруг, стараясь нащупать хоть что-нибудь, за что можно было схватиться. Но ничего не было.

А звон становился все сильнее и противиться ему не было все сложнее.

Судорожно вздохнув, я позволила ему унести себя.

Правда ненадолго.

— Выпей воды, — требовательно произнес голос, и я ощутила прикосновение стекла к своим губам.

Послушно сделала глоток, едва не захлебнулась, когда влага попала не в то горло. Откашлявшись, откинулась на подушку, все еще отказываясь открывать глаза, давая себе считанные минуты покоя.

Судя по всему, меня уложили на диван, подложив под голову небольшую подушку.

— Я ожидал истерики, криков, — неожиданно произнес дрейг. Я чувствовала его близость и тепло даже с закрытыми глазами. — Но думал причина будет в другом.

— То, что ты сделал, — отозвалась я, прочистив горло. — Это ничего не значит. Я точно не буду требовать исполнения отцовского долга.

— Но и огородить Айрин от меня не сможешь.

Мне понадобилось еще секунд двадцать, чтобы собраться с силами и, наконец, взглянуть в глаза дрейга.

— Я же сказала, что не убегу и не скроюсь. Зачем ты впутал в наши отношения Айрин?

Боль скрыть не удалось.

А ведь я почти ему поверила. Почти приняла. И теперь так обманулась.

— Ты думаешь, что я использую девочку как еще один рычаг давления на тебя?

— А что еще я должна думать? Это жестоко.

Глупо. Ему плевать. Он существо, поработившее наш мир и только. И пусть не он виноват в появлении лихорадки, Форр все равно был монстром.

— Жестоко. Но ты ошиблась, по-другому у меня никак не получилось бы спасти ей жизнь. Болезнь слишком глубоко засела. Это был единственный выход.

Возможно, вот только легче от этого мне не становилось.

Я села, опустив ноги на пол и отвернулась, чувствуя, как дрейг обжигает взглядом мой профиль.

— Хорошо, согласна. Скорее всего все было именно так. И я благодарна тебе за такую… жертву. Но давай на этом остановимся.

— Что ты имеешь в виду?

— Айрин не игрушка, не средство достижения цели. Она ребенок.

— Я это успел заметить, но все равно не понимаю, к чему ты ведешь.

Издевается? Или действительно не понимает?

Я глубоко вздохнула и еще сильнее сжала подушку дивана, в которую буквально впилась ногтями.

— Хорошо. Давай, скажу прямо. Я не хочу, чтобы вы общались. Сейчас я не имею в виду приветствия и вопросы по лечению, но все остальное должно сойти на нет.

— Я могу узнать причины?

— Конечно, — легко отозвалась я. — Это сейчас возможно интересно, захватывающе. Но потом в какой-то момент тебе это просто надоест. Дети не послушные бионики, они могут вызывать не только умиление, счастье и радость.

Существуют и иные, совершенно противоречивые чувства. Они иногда раздражают, выводят из равновесия. Рано или поздно ты уйдешь, разбив моей девочке сердце, — я повернулась, встречаясь с ним взглядом. — А этого я допустить никак не могу.

Говорила, а сама краем глаза видела узор на висках, который снова изменился, приобретя серебристые всполохи по краям. Кажется, ночь не прошла бесследно.

— Ясно, — сощурившись, медленно отозвался мужчина. — Ты так уверена, что я исчезну.

— Это вряд ли, — со смешком отозвалась я. — Поверь, мне хорошо понятно, что ты не исчезнешь из моей жизни. Но наши взаимоотношения — это лишь наши с тобой взаимоотношения. Я прошу… нет, требую, чтобы мы не