— Чего вам будет угодно. — Серёжа достал тумблер и, кинув три кубика льда, налил янтарную жидкость. — Вуаля!

Я залпом выпила алкоголь, и тот полился, обжигая горло. Я почувствовала лёгкое облегчение на душе.

А затем пошла: первая, вторая, пятая, десятая и т. д.

И мне уже стало так хорошо, что лучше некуда. И жизнь стала казаться лучше, и музыка, которая сейчас играла, и которую я терпеть не могла, казалась красивой.

— Серёжа, а можно вопрос? — заплетающимся языком проговорила я.

— Для тебя всё, что угодно. — Сказал бармен и подмигнул.

— А почему тебя двое? — передо мной стояла двое мужчин, повторяющие одинаковые движения.

Серёжа ничего не ответил, только ухмыльнулся.

И до меня дошло! Это не его двое — это у меня в глазах двоиться! Хватит пить. Сейчас руки в ноги и домой — отсыпаться.

— Серёжа, сколько с меня?

— Красавицам за счёт заведения! — Ой как приятно! Меня назвали красавицей! Или это просто вежливость? Да пофиг.

Но обпивать собственное начальство я не собираюсь. Приблизительно прикинув стоимость алкоголя и количество выпитого, вычислила сумму, которую я должна. Хотя мне это удалось не сразу. Пьяный мозг напрочь отказывался что-либо считать. Но всё-таки мне удалось.

Положив деньги на стойку я встала и двинулась на выход. В клубе много народа. Люди сновали туда-сюда. И практически каждый счёл должным то зацепить меня плечом, то врезаться. Меня это уже начало очень сильно бесить. Но вот впереди спасительная дверь.

Глоток свежего, слегка морозного воздуха — немного отрезвил. Надо позвонить Ильясу, чтобы тот приехал и забрал меня. Кое как нащупав телефон на дне сумки, вынула. На экране высветилось десять пропущенных и два сообщения. Семь пропущенных от Ильяса, два сообщения и три звонка от Рыжего.

«Кара, ты чего трубку не берёшь? Мне звонит Ильяс, говорит, что ты не отвечаешь. Я волнуюсь. ПОЗВОНИ!»

«И ещё. Я Ильясу сказал, что ты у меня. Напилась и спишь. Как только прочитаешь- звони, в любое время.»

Так, Ильясу звонить нельзя, надо поддержать легенду, что я у Амира. Надо позвонить Рыжему и попросить перекантоваться до утра.

И тут, как на зло, телефон издал «предсмертный писк» и вырубился. Что ж за день?! Мне же даже такси не по чем вызвать!

Повертев головой в поисках людей я заметила охранника, который стоял на входе в клуб. Где-то я его уже видела! Точно. Это же тот же самый охранник, который четыре года назад стоял на этом же месте, в точно таком же костюме. И он не капельки не изменился.

Я подошла к бугаю. Он с некоторым презрением посмотрел на меня.

— Уважаемый, а не могли бы вы мне одолжить свой телефон? — меня проигнорировали, но я не из тех, кто сдаётся с первого раза. — Мужчина. Ну пожалуйста! Мне позвонить, такси вызвать!.- и опять молчание. Но теперь охранник посмотрел куда-то за мою спину. Я тоже обернулась.

На другой стороне парковки стояло такси. Отстав от мужика, пошла к машине.

На парковке не было ни одной машины, кроме такси.

Уже миновала середину пути, услышала звук ревущего мотора. Обернувшись на звук, увидела мотоцикл, который со всей скоростью нёсся на меня. А я не могу пошевелиться. Всё моё тело сковал ступор. И это очень жутко. Всё твоё тело оковывает страх, и ты стоишь как вкопанная, и даже пошевелиться не можешь. И глаза тоже не закрываются. Просто стоишь и смотришь, как кто-то несётся на бешеной скорости на тебя.

Раздался звук скрежета колёс об дорогу, и спортивный байк остановился в десяти сантиметрах от меня. А я наконец смогла пошевелиться, но ноги меня не держали и я упала на пятую точку.

— Ты не сильно ушиблась? — в его голосе слышалось беспокойство.

А я даже головы не могу поднять, чтобы посмотреть на него.

Послышались шаги. И вот уже парень сидит передо мной на корточках и, беря подбородок тремя пальцами, поднимает мою голову. А я не вижу его лицо из-за слёз.

— Можешь встать?

Я попробовала поднять сначала руку, потом ногу. Но, видимо, из-за шока мои конечности не слушались меня. И мне стала так обидно, что я разревелась в голос.

Я не успела почувствовать, когда меня подхватили на руки, с особой осторожностью, и с такой же бережностью посадили на скамейку, стоящую с краю парковки. И неожиданно, для самой себя, я перестала плакать. Я посмотрела на парня.

Передо мной сидел парень лет двадцати пяти, блондин с голубыми глазами, чёткая линия скул. Его волосы были растрёпаны, что придавала ему слегка небрежный вид.

Блондин снял куртку и надел мне его на плечи.

— Ой! Не надо. Ведь на улице холодно и Вы можете замёрзнуть! — я начала снимать куртку.

— Вот именно. На улице холодно. Ты же вся дрожишь. Вон зуб на зуб не попадает. — И на моих плечах поправили куртку.

Только сейчас я заметила, что и правда дрожу. Я продела руки в рукава, и стала так тепло и хорошо.

— Спасибо… — Слегка дрожащим голосом, сказала я.

— А вот так будет лучше. — И он застегнул молнию на куртке, одетой на мне. — Меня, кстати, Эман зовут.