— Ты определенно ему нравишься. Не знаю, стоит ли мне начинать ревновать. — Риторически спросил наг.

— Как то он назвал меня «призабавнейшей особой». — Неумышленно пожаловалась я.

— Это в его духе.

Когда мы подошли к той самой комнате, в которой я еще утром с удивление обнаружила моих родных, навстречу вышла матушка Атшу под руку с тем самым мужчиной, с которым беседовала на балу.

— Повелитель. — Он с улыбкой поклонился и обернулся ко мне. Его широкие брови чуть удивленно, но радостно дернулись вверх. — Повелительница.

— Еще раз доброй ночи, Атай. — Поприветствовал наг, игнорируя наши вопросительные взгляды с матушкой. — Отлично провели время?

— Более чем. — Наг взглянул на женщину и ослепительно улыбнулся. — Я решил самолично проводить ранею Атшу до ее покоев. Не мог оставить этот алмаз без присмотра.

И только сейчас я увидела, что в руках женщины нет привычной тросточки, а сама она приосанилась и расцвела как маков цвет от ненавязчивого комплимента.

— Ранея, вы не могли бы забрать малышку?

— Конечно, конечно! — Матушка дернулась было в сторону повелителя, но наг опередил ее, и прижал ребенка к себе.

— Вам не зачем утруждаться, ранея. Ведь у вас определенно есть мужчина способный самостоятельно поднимать тяжести. — Продолжая улыбаться, объяснил он.

— Ам… нет… — Пытаясь скрыть смущение, промямлила она, сжимая освободившимися пальцами ткань платья на юбке.

— Как это нет? А я? — Не обиделся он. — Показывайте, куда нести сей ценный груз.

Он с нежностью погладил спинку Нанзеи, и я успела уловить тень тоски, по такой простой нежности как детские объятия.

Видимо слова повелителя о малышах, а точнее об их отсутствии действительно имели место быть.

— Эм… Хорошо. — Собралась она и приоткрыла дверь. — Ее кроватка справа. Нана?

Она посмотрела на меня вопросительно, не скрывая беспокойства, но я кивнула, давая понять, что все хорошо и женщина согласилась.

— Доброй ночи?

— Доброй ночи, ранея. — Ответил наг, вернувшийся из комнаты уже без малышки на руках и поцеловал сухонькую руку матушки, чем вызвал у нее новый прилив смущения. — Я могу сделать вам подарок, в знак обещания?

— Какого? — Удивленно спросила она, даже не пытаясь отнять руку.

— Что мы встретимся вновь. — Ответил Атай и один ловким движением снял один из перстней со своего мизинца.

Тонкий обруч с ярко алым рубином тут же оказался на пальце матушки, которая была столь растеряна, что не вымолвила и слова.

— Это мое вам обещание, ранея Атшу. Еще раз доброй ночи. — Он поклонился, почтительно, с чувством и, не дожидаясь реакции, развернулся и пополз в другую сторону.

— Доброй ночи, ранея. — Поддержал его слова повелитель, и повел меня в противоположный коридор.

Мы с матушкой только многозначительно переглянулись.

И вот, вновь его спальня.

Она встретила нас прохладой, но не долгой. Мужчина быстро прикрыл окна, задергивая плотные шторы, и обернулся ко мне.

— Вы же… Ты же говорил, — Исправилась я. — Что нам нужно вернуться на бал?

— Да, мы вернемся. Но сперва я хотел бы кое-что тебе отдать. — Он приблизился к большому столу их темного дерева и, выдвинув ящик, вынул оттуда сундучок, у которого я увидела лишь силуэт. — Эта важная составляющая твоего нового статуса. Вот, посмотри. Надеюсь, тебе понравится.

В первые секунды я не увидела ничего, но наг, цыкнув на себя языком, зажег одну из ближайших свечей. На мягкой бархатной подушечке лежал широкий плотный браслет, словно сплетенный из нескольких жгутов. Он был слишком широк для запястья, но камни аквамарина, играющие в тусклом свете своими сияющими гранями, завораживали.

— Это браслет правящего рода. — Пояснил наг. — Теперь это всецело принадлежит тебе.

— Я не понимаю.

— Что именно тебя беспокоит, моя ма-аза? Я чувствую волны переживаний исходящих от тебя. — Он поднял мое лицо пальцами. — Что не так? Что заставляет тебя переживать?

— Хочешь правды? — Дерзко ответила я, пытаясь унять проступившую дрожь в голосе.

— Конечно. — Ровно ответил он, внимательно вглядываясь в мои глаза. — Я хочу знать, что ты чувствуешь.

— Недоверие. Все что происходит, кажется мне злой шуткой.

— Я же говорил, что не намерен шутить, когда речь идет о нас.

— А с чего я должна тебе верить? — Нехотя громкий и ясный голос превратился в шепот. Проникновенный и отчаянный. — Я не понимаю, что происходит, как жить по законам, о которых ты не знаешь? Правила этой игры известны лишь тебе, а я просто слепо за тобой следую.