Глава 10

— Генетика – это единственный для нас путь сотворения идеального мира, соответствующего всем потребностям и нуждам человечества, — монотонно развивал мысль преподаватель. Мы всем лекторием прилежно вслушивались в его слова, запоминая материал, а самописцы прилежно фиксировали каждое слово лекции. – Но это безмерно ответственный и сложнейший путь. Идти этой дорогой наш вид сможет, только обретя куда большие знания чем сейчас.

— Профессор, — задал кто-то из сокурсников вопрос, — надо ли это понимать, как неизбежность генетических экспериментов на людях? Или они уже ведутся?

— Если вы будете использовать элементарную логику вместо фантазии, — неодобрительно качнул головой педагог, — то поймете, что сейчас человечество идет совершенно иным путем. Колонизируя новые планеты, мы всюду организуем типовые поселения, призванные воссоздать на новом месте привычную нам среду обитания. Ведь мы как вид крайне уязвимы! Все, что помогает нам продвигаться за пределы Земли – это технологии. Но ничто, созданное человеком, не может быть так же совершенно как сам человек! И на Титане, и на Веге, и даже здесь на Луне наше присутствие относительно. Достаточно нелепой поломки, способной спровоцировать антропогенный катаклизм и полное вымирание обитателей любой из этих колоний неизбежно. Мы не выживем там без искусственно созданных необходимых нам для жизни условий.

— Но как же карангарцы? Они прекрасно чувствуют себя и на Земле, и на Карангаре! Они способны приспосабливаться к изменившейся среде? Генетически они более совершенны?

Вновь кто-то поднял вопрос с единственной пока встретившейся человечеству инопланетной расой. И я насторожилась, по понятным причинам с особым вниманием узнавая новое о народе Муэна. Тайна их прошлого неизменно волновала землян.

— Возможно и так, — кивнул педагог. – А еще возможно, что среда обоих планет очень схожа. И это лишь подтверждает сегодняшнюю тему о значимости генетики в эффективности расширения среды обитания человека. Естественной, а не искусственно созданной среды. Когда-нибудь, генетика поможет нам приспособиться к естественной среде Титана и планет в созвездии Веги. Необходимо лишь пробудить спящие сейчас гены, которые будут соответствовать новой среде. Самое удивительное создание вселенной – это мы. И, увы, мы слишком мало знаем о самих себе.

— Попытки расшифровать и усовершенствовать геном ведутся уже несколько столетий, — прозвучал очередной вопрос. – Возможно ли, что и практические эксперименты проводились? И на Карангар отправили…

— И снова обитатели Карангара! – недовольный неизменным интересом пробурчал, прервав, профессор. – Они живут на планете не пару-тройку столетий. Уж это мы знаем наверняка! А значит, никак не могли быть отправлены туда нашими недавними предшественниками! И закроем уже эту тему.

Самописец поскрипывал, прилежно фиксируя каждое слово преподавателя, а я сидела, уставившись в одну точку и думала о своем, не слыша ни слова. Какие же мы с Муэном разные? Здесь на Луне я совершенно не вспоминаю о мире, которому принадлежит маран. О мире, в который он обязательно вернется…

Последние недели стали в чем-то идиллией. Касаемо моей личной жизни так точно. Муэн заполнил собой все мое свободное от учебы время. И он четко следовал своему обещанию – к кадету Дарген все «особое» отношение пропало. На занятиях я ни разу не заметила со стороны куратора какого-то индивидуального внимания к себе. Ни словом, ни жестом он ни разу не выделил меня из числа прочих кадетов, но вот по отношению ко мне лично… он меня с ума свел, поработил и оплел чувствами. Я превратилась в безумицу, живущую ожиданием. Ожиданием новой встречи!

— Нола, — едва лекция закончилась, мы с Миленой поспешили в столовую, — что с тобой происходит в последнее время?

Мгновенно вспыхнув, я испугалась, что случилось неизбежное – я чем-то выдала себе, и подруга разгадала тайну моих уже трехнедельных отношений.

— Ээ… в смысле? – затоптавшись на ступеньке лестницы, по которой мы шли в общем потоке спешащих на обед кадетов, я лихорадочно искала другую тему для разговоров. – Это ты сама не своя! Вообще уже тебя не вижу, прибегаешь за миг до занятий и исчезаешь с последним сигналом. Как привидение! Жить друг без друга не можете?

На самом деле, мне такой режим существования подруги был на руку.

— Да, — счастливо вздохнула она, тут же остановившись с мечтательным видом. – Расставаться с любимым так трудно, даже на несколько часов. Как я переживу грядущую практику?

— Разлука же укрепляет чувства? Так говорят?

Чувствуя, как по губам растекается улыбка облегчения – удалось сбить подругу со стези следователя – поспешила я поддержать тему.

— Стоп! – она вдруг опомнилась и уставилась на меня подозрительным взглядом. Рано я обрадовалась. – Не обо мне же говорим. Со мной все понятно, но вот ты у нас чего скрываешь?

— А что я? Как обычно учусь и убиваюсь на отработках.

Лучше всего уйти в несознанку – врать Милене совсем не хотелось, но и признаться в романе с куратором я не могла, сказывалось чувство неуверенности. В нем, в будущем, в себе…

— Не заговаривай мне зубы! – пригрозила подруга, грозно прищурившись. – Ты и прежде все это делала, но с видом каторжника на последнем издыхании. А сейчас? Ты себя в зеркало видела? Порхаешь по коридорам, словно до седьмого пота тебя карангарец на тренировках не гоняет! И вид у тебя сейчас совсем другой… мечтательный, какой-то отсутствующий. На лекциях мыслями куда-то уплываешь. Даже на самообороне! Я сколько раз уже подмечала!