Теперь я жила с чувством сумасшедшей гонки от расставания к встрече, с ощущением порабощающего внимания Муэна. Жила невероятным счастьем наших отношений, эмоциями, что дарило такое близкое присутствием карангарца. Жила им…

Что удивительно, такое динамичное существование окрыляло и придавало сил, поэтому меня хватало и на учебу, и на встречи с куратором. И он в ответ не скупился, тратя свое время на меня. По сути, я теперь жила в состоянии ожидания нового «знака внимания». А Муэн был щедр на них… и непредсказуемо властен в реализации любой своей идеи. Так что я быстро смирилась с вероятностью самого невероятного…

— Нола, ты сможешь ко мне привыкнуть? Ведь я не землянин…

Маран огорошил меня вопросом в один из вечеров первой недели наших отношений. Тогда, не решив как вести себя дальше, я шагала в казарму после занятий, когда была неожиданно перехвачена своим невероятным возлюбленным. Он вкрадчиво, даже просительно зазывал меня в гости. А я напряженным изваянием застыла на месте, в душе мучаясь чувством смущения и неуверенности: не лучше ли притормозить, укрыться в своей комнате и все еще раз обдумать? Ведь все случилось так внезапно…

Но тогда Муэн уговорил – растормошил шутками, надавал обещаний вести себя прилично и непонятным образом утянул за собой, в буквальном смысле уведя за руку в направлении преподавательского жилого сектора. Сейчас я и вспомнить не могла, чем он переломил мое сопротивление. Кажется, обещал показать свои зарисовки с той нашей совместной прогулки в первый лунный космополис?.. Удивительно, что он вообще их сделал.

И действительно показал.

Боги!.. Какая же я была красивая на этих рисунках. В первый миг, ошеломленно задержав дыхание, пораженно перевела взгляд на мужчину: такой он меня видит? И тут же замерла, забыв, о чем хотела сказать – Муэн снял свой всенепременный шлем, вновь продемонстрировав мне свое лицо. И, как и в первый раз, я забыла обо всем, засмотревшись.

— Поужинаешь со мной?

Уже суетясь возле панели заказов, через плечо оглянулся на меня карангарец.

— Мм.. да…

Я говорила неуверенно, но в тот миг вообще не представляла, как следует вести себя с мужчиной, которого прежде считала людоедом, а позапрошлой ночью взяла и, забыв о всяком здравом смысле, отдалась страсти его объятий. И день, проведенный словно в полутрансе размышлений, не помог. А укрыться в своей раковине и тихо примириться с версией о реалистичном сновидении не дали.

— Вот и чудесно. Я закажу то, что ты любишь.

Мысль о том откуда он знает оборвалась логичным подозрением: запомнил по общей прогулке?

— Аа… ээ… хорошо… спасибо.

Чувствуя невыразимое смущение и стараясь даже не смотреть в направлении хозяйской спальни, я неуверенно присела на самый краешек стула.

— Отложи самописец, — заметив, что я нервно тереблю в руках устройство, карангарец немедленно нашел мне занятие. – Выбери покрытие для стола?

Слова о том, что какая имитация скатерти будет на поверхности стола роли не играет, замерли в горле. Засуетившись с выбором, я почувствовала благодарность к Муэну: отвлек от неловких мук самотерзания.

— Вкусно?

Уже когда мы кушали в тишине, устроившись напротив друг друга за узким выдвижным столом небольшой кухни в жилых апартаментах марана, меня немного отпустило.

— Очень.

Призналась честно: больше всего набор блюд походил на меню в моем родном поселении: простая естественная и сытная еда. Из числа выращенных, а не синтезированных продуктов, что редкость в космосе.

— Давай ужинать так каждый день?

— Так?

— Вместе, — с готовностью пояснил маран.

— Мм…

— Не спеши пугаться, — прежде чем я подавилась от смятения, перебил он. – Ничего большего за этим предложением не стоит. Только обещание видеться часто.

— Видеться?

Собственный голос показался глухим от испуга.

— Встречаться.

Взгляд необычных алых глаз, устремленный на мое лицо, был внимателен и спокоен.

— В… в каком смысле?

— В том самом, — он чуть усмехнулся. И тут же припер меня к стенке заявлением, — после недавнего терять уже нечего. Ты под моей защитой, и права этого я себя лишить не готов.

— Ааа…

И что тут скажешь? Тем более, если и сама жаждешь продолжения, но не представляешь, как это возможно.

— Тогда решено?

— Ну… да…

— Вот и чудненько, — он вилкой указал на мою тарелку, о которой я забыла, — тогда доедай. И я провожу тебя до казармы.

Невыразимое облегчение, что разлилось в моей душе после этих слов, сложно забыть.

И вот когда мы, по широкому – более затемненному — радиусу окружавших комплекс академии дорожек шли назад Муэн и спросил меня: