— Я не знаю! Просто… плохое предчувствие.

И предчувствие меня не подвело. Самолет, которым должен был лететь Птах, совершил аварийную посадку и загорелся, съехав с взлетного поля. В тот день спаслось всего девятнадцать человек… И я знала, я чувствовала, что, окажись Птах на борту, он бы ни за что не выжил. Ведь Птах спасал бы кого угодно, но не себя… Кого угодно. Таким уж был мой мужчина. Таким я его и любила.

Он узнал о случившемся с опозданием, потому что на тот момент и сам находился в пути. А когда это все же случилось, Птах позвонил мне, и мы долго-долго молчали, прислушиваясь к тихому дыханию друг друга.

Сейчас я бы отдала все на свете, лишь бы только снова разделить с ним эту почти-тишину. Я бы отдала все на свете…

— О чем задумалась? — спросила баба Капа, прерывая мои мысли.

— Да так… Тебе не кажется, что Данила долго нет?

— Небось, опять уговаривает свою королеву снизойти до трапезы с нами.

— Ты говоришь о его дочери? О Свете?

— О ком же еще? Разбаловали девку себе не погибель.

— Она хоть вам жизнь не портит?

— Да кто ж ей позволит нам портить жизнь? Господь с тобой, нет, конечно.

— И то хорошо.

Данил с дочкой показались на веранде, когда мы с бабушкой уже хотели сесть за стол без них. Света была молчаливой и не слишком приветливой. Да и сам Соловьев не мог похвастаться хорошим настроением.

— Вот. Выпей чайку. Души-и-истый, — протянула бабушка, опуская на стол чашку с отваром.

Данил повертел чашку в руках, покосился на меня нерешительно.

— Пей. Не отравишься, — заверила я. Бабушка у меня, конечно, была дамочкой непростой, но убивать она бы точно никого не стала. Да и что-то подсказывало мне, что, несмотря ни на что, Соловьев успел ей понравиться. Было даже интересно — это случилось до несчастного случая с отцом или после.

— А мне почему никто не предлагает чай? — подала голос Света.

— Этот чай тебе не подойдет.

— Даже так? А вы прям знаете, какой мне нужен?

— Конечно. Что-нибудь от дурного нрава. — Света вспыхнула и с возмущением уставилась на бабу Капу, а та, будто не заметив этого, продолжала: — А еще здесь может хорошая лозина помочь. Ты как, мил человек, к порке относишься?

Данил рассмеялся. Я подавилась. Он похлопал меня по спине и протянул свою кружку:

— На, запей…

Я стряхнула с глаз выступившие, было, слезы и залпом осушила остатки чая.

— Дурдом какой-то! — вспылила Света, вскакивая со своего места.

— Света, сядь! — рявкнул Соловьев на дочку. Девочка не прониклась, чего не скажешь обо мне. Было что-то ужасно сексуальное в нем, таком… Рычащем.

Данил отбросил салфетку на стол и поднялся вслед за дочкой.

— Оставь ее. Сейчас только хуже сделаешь, — притушила его порыв баба Капа.

Некоторое время он все же колебался. Но потом вернулся за стол.

— Я должен извиниться за дочку…

— Вот еще! У неё, что, языка нет?

— Похоже, что совести…

— Да нет, не все так безнадежно, — отмахнулась бабушка.

— Хочется верить…

Что-то странное я почувствовала уже по дороге домой. Данил настоял на том, что подвезет меня, и мы снова оказались с ним рядом — бок о бок. И если раньше меня этот факт совсем не волновал, ну, или, по крайней мере, его можно было запросто игнорировать, то теперь его близкое присутствие не на шутку меня нервировало. Я ерзала в кресле, не понимая, какого черта со мной происходит. Но все вопросы тут же развеялись, стоило только встретиться нашим глазам…

— Твою мать, — выругались мы одновременно и отшатнулись друг от друга, как от огня. Мои ресницы опустились. Томный взгляд сосредоточился на внушительном бугре, натянувшем джинсы Данила. Он хотел меня так же сильно, как я его. И ничего нового, после вчерашнего, в этом вроде бы не было. Да только вчера мы могли контролировать собственные желания, а вот сегодня с этим было сложней. Кажется, бабуля сделала все, чтобы они выплеснулись наружу.

Черт! Черт! Черт!

— Ты в курсе, какого дьявола происходит… — просипел Данил и вновь до хруста сжал челюсти.

— Кажется, бабуля немного неправильно поняла мою просьбу…

— Отвар! — тут же уловил мою мысль Соловьев.

Я только лишь головой качнула и сжала бедра плотней.

— Он на тебя тоже действует?!

— Как видишь! Черт, я же просила отвар для поднятия сил, а не…

— Члена? — Данил хохотнул и тут же вновь стал серьезным: — Я думал, мужские афродизиаки не работают в обратном направлении.

— А ты что в этом — большой спец?

— Да так. Кое-что знаю… — на висках Соловьева выступил пот. Он с трудом подавлял пробуждённые отваром инстинкты. Да я и сама едва держалась. — Так что? — стоял Данил на своем.