Да Андрею еще повезло, что я человек добрый. С той школой руководства, что была у меня, я вообще сама нежность и трепет.

Показать Коржаненко разницу, что ли? Чтобы вопрос «ты мне мстишь» больше не поднимался.

До Выхино ехали без разговоров. Между нами была зажата коробка с бумагами. Я прислонилась к дверям, к которым прислоняться нельзя, Андрей держался за поручень. Мы оба бросали друг на друга короткие взгляды. Я все больше украдкой, а вот парень — не стеснялся демонстрировать свой интерес.

Так что старалась не смотреть на него вообще. Даже наушники достала, чтобы ехать с музыкой и забыть, что Коржаненко рядом. Со своим дурацким приятным парфюмом. Нельзя же мужчинам так вкусно пахнуть!

— Приехали. Дальше я сама. — Выйдя на платформу, попробовала забрать у парня коробку.

— Конечно нет, — возразил он твердо. Пока поднимались, мне этот «ценный» кадр начал лекцию читать о безопасности. Он. Мне. — Уже темнеет. Не могу же я тебя одну бросить. Райончик у тебя тот еще…

— Это все байки, — отмахнулась я. — Нормальный район. Я здесь уже года три живу, и никогда ничего не случалось.

Андрей одарил меня взглядом, полным сомнений.

— Конечно, — протянул парень. — По всей Москве вечно что-то случается, и только в Выхино за три года — ни разу.

Если быть совсем честной, то я действительно не любила бродить одна в сумерках. По ночам — тем более. В сумочке всегда лежал перцовый баллончик. На всякий случай. И, тьфу-тьфу-тьфу, я им так ни разу и не воспользовалась. Однажды думала, что придется собак разгонять, которые недобро тявкали и подкрадывались со спины. Но все обошлось.

Так что переживания Андрея наиграны.

И только я хотела рассказать парню, насколько неправдоподобно он устраивает игры в ковбоя, как плечо отозвалось резкой болью. Чуть не потеряла равновесие, вцепилась в руку Андрея, чтобы не упасть.

— Сумка… — выдохнула, до конца не осознавая произошедшее.

Вернее, вроде понимала: вон парень, который дернул мою сумку, убегает. Меня ограбили. В сумке ключи, документы, кошелек…Не ясно, как теперь в квартиру попасть. И что вообще дальше делать.

Все словно не со мной происходит. Сердце колотится будто обезумевшее, перед глазами… будто не я стою. Вроде как смотрю на все со стороны. Как в фильме. Или как во сне, когда хочешь двигаться, а не можешь. Я не могла. Напал какой-то ступор, с которым я не в состоянии справиться.

Следом пришла волна жара, опалившая лицо.

Проморгалась. И обнаружила, что руки тянет от тяжести коробки, которую мне вручил Коржаненко, чтобы броситься за воришкой следом.

— Андрей! — крикнула. Не знаю зачем.

Все еще находилась в прострации. Видела, как парень быстро догоняет вора. Даже, оказывается, сама побежала. Медленно, неловко.

И было страшно. Очень страшно. Настолько, что хотелось спрятаться. Забиться куда-нибудь в угол и ничего не видеть. Ни проплывающих мимо лиц прохожих, ни то, как Андрей догнал мерзавца и, схватив за плечо, развернул к себе лицом.

И я точно не хотела видеть ножа в руке пойманного парня.

— Андрей, — выдохнула, понимая, что сейчас произойдет. Только сделать уже ничего не могла. Бросить коробку, побежать быстрее… И все равно услышать, как Коржаненко глухо застонал, когда получил удар в живот.

Тело сковал новый ступор.

Андрей согнулся пополам и не представлял никакой угрозы. Но парень с ножом считал иначе, ударив ножом еще два раза.

Женские визги где-то на фоне, крики «вызовите полицию»… Наверное, они спугнули преступника, который вновь бросился наутек. И на этот раз в погоню никто не бросился.

— Кто-нибудь, вызовите скорую, — уже отчетливее услышала женский голос где-то за своей спиной.

Андрей упал на спину, а я подбежала к нему. Ноги едва слушались, но, может, оно и к лучшему. С такими ватными конечностями я совсем не почувствовала боли, когда упала на колени перед Коржаненко.

— Андрей, Андрей, — позвала его, похлопала по щекам.

Ему же нельзя терять сознание, разве не так?

— Андрей, — пыталась растормошить парня, убрала его руку от живота. Ладонь была вся в крови. Как и рубашка.

Боже, что делать? Стянула с шеи платок, приложила к месту раны (ран?) и прижала посильнее.

— А-а-а, — Андрей застонал, я почувствовала, как все тело парня сократилось, как напряглись мышцы его живота.

— Тш-ш-ш, все будет хорошо, скорая уже едет. — Понятия не имею, что можно и нужно говорить в таких ситуациях. Не то чтобы я жила в мире розовых единорогов и радуг, в котором не бывает зла… Но все-таки что-то такое максимум в кино видела. Ну, может быть, в новостях пролистывала.