— А-аня-я-я-я…

Всё. Точно еду. К черту работу.

— Анюю-ю-юта-а-а… Не хочу Жанну… Хочу тебя…

Пришлось срочно зажать телефон между рук, чтобы заглушить стоны Андрея. Потому что уже вышла к лифту и, услышав заявления Коржаненко, сотрудники в лобби посмотрели на меня с удивлением. Мягко говоря.

Ох, Андрюша. Как же я надеюсь, что это ты так от наркоза отходишь.

— Тебя… — новое голосовое сообщение, которое я прослушала, зайдя в лифт. И прикрутив громкость до самого минимума.

— Жанна не подходит. Это почти как Анна, только не получается говорить Ж-ж-жа-аню-юта… А с тобой получается. Анюта… Анечка…

Это… странно. У меня только два варианта: или Андрей очнулся после наркоза, или уже смылся отмечать второй день рождения в каком-нибудь баре. Причем, сдается мне, что оба варианта равновероятны.

— Аня, Анечка, Анюта, для тебя не жаль салюта…

Пожалуй, не буду я слушать, что он там присылает. Уверена, что, когда Коржаненко придет в себя, ему будет очень стыдно. Во всяком случае, хочется в это верить. Правда, не сильно похоже, что Андрей в принципе знает, что такое стыд. Но вдруг?

Деловая жилка во мне тут же подсказала, что удалять сообщения все-таки не стоит. Компромат — он и в Африке компромат.

И вот оно — снова чувствую себя скотиной. Человек жизнью рисковал, чтобы мне помочь, а я думаю о том, что нужно собрать на него досье, чтобы иметь рычаги давления.

Нет чтобы решить, что все произошедшее — отличный шанс пересмотреть отношения, попробовать, не знаю, стать друзьями. Нет, не такими, кто будет по пятницам вместе ходить в спорт-бар или созваниваться по выходным. А теми, кто будет в состоянии общаться нормально, без претензий…

Да не, бред какой-то.

Какие друзья? Я начальник, он подчиненный.

Мда… Ситуёвина.

Пока доехала до больницы, сгрызла все ногти. Опять из-за Коржаненко, между прочим. Вообще, дурацкая привычка. Чуть какие нервы — прощай, маникюр. А Андрей тот еще организатор стресса.

Сто шестьдесят четыре голосовых сообщения.

Настойчивый молодой человек.

Я связалась с безумцем.

Осталось понять, хорошо это или плохо.

— Добрый день, я к Коржаненко Андрею, — обратилась к медсестре на посту.

Все же просто — раз он шлет мне развеселые сообщения, то явно не находится в тяжелом состоянии. Значит, никакой реанимации, а палата. Операция была? Значит, должен лежать в хирургии. Не могли же Андрея перевести куда-то еще так быстро? И не сбежал же он, в самом деле?

— Тринадцатая, — не отрываясь от своих занятий, сухо ответила медсестра.

Я не суеверная, но что-то мне не понравилось, что Андрей лежит в «несчастливой» палате. Надо будет найти заведующего отделением и попробовать договориться о переводе Коржаненко в другую палату. Есть же здесь какие-нибудь варианты?

Тринадцатая.

Прежде чем постучать и войти, помялась на пороге.

— Аню-ю-юта, зараза такая, — Андрей все еще развлекался со своим телефоном, не замечая меня. — Я знаю, ты получаешь сообщения. Здесь есть две серые галочки… А ты… ты… ведьма…

— Коржаненко, я ведь и уволить могу, — подала голос, пока фантазия горе-ассистента не понесла его в расчудесную страну трудовой биржи.

— Пришла! — парень как-то слишком весело повернулся в мою сторону. И, к моему ужасу, попробовал встать с кровати.

— Стоп, лежать, — скомандовала, а то Коржаненко слишком разогнался. — Ты куда собрался?

— Жену встретить, — огорошил меня Андрей.

— Жену? — даже обернулась посмотреть — мало ли, вдруг я не единственный посетитель. Да нет, я одна.

— Конечно. — Парень вновь попробовал встать. Но я помешала. Подошла, надавила плечи.

— Ты откуда такой шустрый взялся-то? — поинтересовалась, сажаясь на край кровати. — Ты давно очнулся? Что… что врачи говорят?

— Я тебя люблю.

О-о-о. Это точно клиника. Причем не из-за наркоза. А из-за того, что Андрей думает, что это смешно. Уж слишком переигрывает.

Ударила его в плечо. Побольнее.

— За что?

— За то, что дуру из меня делаешь, кретин, — рыкнула на оболтуса. — Я через пол-Москвы летела, гадая, что с тобой, как все прошло, что… что… А ты! Цирк здесь устроил.

— Да ладно тебе. — Губы Андрея растянулись в типичной ухмылке. — Ну чуть-чуть перегнул палку, с кем не бывает? Мне вообще простительно.

Ага. Простительно. Я поседею с его приколами, а ему — простительно.

— Давно в себя пришел? Как операция? Что говорит врач?