— Молока, — повторила я в наступившей тишине. — Теплого молока с медом. Кажется, я все-таки простыла, горло саднит.

И показательно кашлянула.

Глаза мужа блеснули, а лакей затравленно посмотрел на мою драгоценную свекровь.

— Маргарита, дорогая, — кинулась она ему на помощь. — Разве ты забыла, что тебе нельзя молока?

— Можно, — возразила я с улыбкой людоеда, которого пытаются посадить на вегетарианскую диету. — Вся эта чушь о диетах для зачатия ребенка определенного пола не стоит выеденного яйца.

Дело ведь не в молоке. Если позволишь решать за себя, оглянуться не успеешь, как и дышать станешь только по указке.

Лицо свекрови пошло некрасивыми пятнами. На какую бы диету посадить ее, чтобы ума прибавилось?

— Маргарита!.. — сдавлено возмутилась она. — Томас, ступайте!

Я кивнула.

— Да-да, Томас, и без молока не возвращайтесь.

Он даже споткнулся, чуть не выронив поднос, что для вышколенного лакея почти нонсенс.

— П-простите? — пролепетал бедняга, оказавшийся меж двух огней.

— Идите, Томас! Маргарита пошутила, — проскрежетала свекровь и так на меня взглянула, будто плеснула кипятком.

Сдаваться я не собиралась.

— Не пошутила! — отчеканила я. — Или вы принесете мне молоко, или завтра получите расчет.

Стиснув поднос, лакей умоляюще воззрился на хозяина дома.

— Милорд?!

Барон побарабанил пальцами по столу и кивнул каким-то своим (похоже, не слишком радостным) мыслям. Был он угрюм и на маменьку взирал безо всякого пиетета.

— Разве вы не слышали, что ваша хозяйка попросила молока?

Акцент на слова «ваша хозяйка» ударил свекровь под дых. Она некрасиво раскрыла рот, глотая воздух ртом.

Я получила-таки свое молоко. И злейшего врага в довесок…

По возвращении к себе я долго и с наслаждением принимала ванну, а когда забралась в постель и легла, обнаружила под подушкой что-то твердое. Это еще что?!

Согнав с кровати кошек, я с бьющимся сердцем резко сдернула подушку… и уставилась на лежащий под ней топор. Новехонький, блестящий, с крепким топорищем и острой даже на вид кромкой. Обычный колун, такой можно купить на любой ярмарке.

Никаких следов заклятий, странных знаков или крови на нем не было. Кошки тоже беспокойства не проявляли, а ведь общеизвестно, что они чуют магию. Взяв его на всякий случай с помощью полотенца, я отнесла топор в ванную и оставила там.

Это расценивать как предупреждение?..

Разбудил меня высокий голосок горничной:

— Миледи, доброе утро!

Я с трудом разлепила глаза. Захотелось взвыть и накрыть голову подушкой. Что за изверги живут в этом замке? Чего им не спится в такую несусветную рань? За окном ведь едва рассвело! Ладно сами вскочили, а других-то зачем будить?! Даже Ирэн, оголтелый жаворонок, такого себе не позволяла.

— Бетти, что случилось? Пожар? Мор?

— Н-нет, миледи, — растерялась она, застыв со стопкой свежих полотенец в руках. — Не приведи боги, миледи!

— Тогда зачем ты будишь меня в шесть утра?! — шепотом, чтобы не потревожить дрыхнущих кошек, гаркнула я. Марка тихо сопела, устроившись на моих ногах, нелюдимая Лиса предпочла кресло.

— Так хозяйка приказала, — пролепетала горничная, тараща круглые глазищи. — В деревню, на утренний молебен.

Я уронила голову. Опять дорогой «маменьке» неймется.

— Теперь я тут хозяйка. Хочешь дальше быть моей личной горничной — слушайся меня, а не мою свекровь. Все понятно?

Она побелела, как молоко, и прижала полотенца к груди.

— Да, миледи!

— Тогда растолкаешь меня за полчаса до завтрака.

С этими словами я накрыла голову подушкой, а потому донесшийся из ванной вскрик и грохот (уронила-таки топор!) услышала еле-еле. Спа-а-ать!..

Во второй раз получилось лучше. Разбудил меня божественный запах кофе. Зевнув, я сладко потянулась и лишь потом открыла глаза.

Горничная как раз поставила на прикроватный столик поднос и наклонилась, чтобы поднять что-то с пола.

— Миледи, вы обронили. — Она положила рядом со мной сложенный листок бумаги.

Хм? Не припоминаю.

Прихлебывая кофе, я машинально взяла бумажку, развернула… и чуть не подавилась.

Короткая надпись, составленная из вырезанных из журнала букв:

«Вчера было предупреждение. Хочешь жить — уезжай».

— Миледи? — встревожилась горничная, видя, что я застыла с чашкой в руке. — Все в порядке?