— Тогда я заодно буду гением сыска, если уж ты путаешь программиста и взломщика. Не стану я ломать почту депутата, даже будь трижды хакером. Мне свобода дорога. Ты лучше, Лесь, подумай, чем обидела Жанну? Любовника отбила или на депутата глаз положила? В дело какое-нибудь черное влезла по глупости, не?

— Ничем! Я уже устала думать, перед кем и как провинилась. Так свихнуться можно от незнания. Я ни ректоров, ни депутатов не трогала. И не лезла никуда. Разве что у Жанны я денег в долг взяла, когда меня в Смоленск пригласили, но не из-за них же она… Ну что за бред!

— Забей, — Дима устало отмахнулся. — Бесполезно гадать, пока у нас всего несколько кусочков от мозаики. Подождем других новостей. А сейчас я иду спать, иначе вырублюсь прямо здесь. Понадобится ноутбук — заходи с гостевого профиля, он не запоролен.

Дима поднялся, задвинул стул и, потерев красные глаза, побрел в спальню. Связку ключей он выложил на столе в гостиной. Олесе осталась в распоряжение вся квартира. Сначала она бездумно копалась в мировой паутине, не решаясь открывать важных страниц. Ну а вдруг Жанна вычислит её? Олеся не разбиралась в компьютерах и способах слежки, поэтому предпочла не играть с огнем. Разве что не удержалась от любопытства и поискала детективный сайт Демьяна Белозерцева. А неплохо смастерено. Черно-белые тона, всплывающие окна, выпадающее меню. На шапке сайта исписанные страницы и лупа. При наведении страницы начинают перелистываться, а лупа наводится на отдельные строчки. Красиво! У Димы и лицензий имелся целый ворох, и отзывы довольных клиентов. Жаль, ценника нет, интересно же, сколько он получал за своё хобби.

Вдоволь наглядевшись, она смазала найденной в аптечке зеленкой ладони и ходила из угла в угол, дуя на щиплющие царапины.

Как Сокольников связан с Жанной? Не любовниками же они были?.. И зачем ему понадобился склад в чужом городе? Неужели он тоже хотел поизмываться над Олесей? Но кто тогда пристрелил его?

В любом случае: Сокольников мертв, а Жанна охотится за Олесей. И надо что-то предпринимать, а не сидеть, сложа руки.

Выход виделся всего один: полиция. Как бы не убеждал Дима, что полицейские обвинят её саму, но если объяснить всё правильно и анонимно — они будут вынуждены искать настоящих преступников. Тем более она, как выразился Дима, официально мертва; ей уже все равно, найдут её отпечатки или нет. А когда выяснится правда, и Жанну посадят — всё встанет на свои места.

Олеся натянула мужские кроссовки, которые свободно болтались на босых ногах, влезла из уютного халата в свой замызганный свитер с джинсами, поверх накинула куртку Димы. В кармане нашла двести рублей с мелочью.

"Верну их позже", — пообещала себе Олеся и, тихонечко забрав ключи, открыла входную дверь.

Жанна ехала медленно, включив на полную громкость четвертую симфонию Чайковского. Завораживающая музыка, невероятной красоты туманная округа за окнами, прекрасное настроение — что ещё требуется для счастья?

Сущая малость: свобода от шантажа со стороны той, перед кем Жанна преклонялась. Лена поймала её на крючок и отпускать не собиралась.

Нет, конечно, довести Лаптеву до предела было приятно. Она возненавидела Олесю с первой встречи и с каждым годом ненависть росла. Та уж вышло, что им пришлось дружить. Жанна бы сдохла от одиночества, если бы не простачка-Олеся, которая терпела язвительные комментарии в свой адрес, не обижалась на оскорбления и вообще была бабочкой-однодневкой: беззаботной, беззащитной, а главное — глупой. За эту "дружбу" Жанна даже иногда проявляла снисходительность и помогала: то советом, то монетой. Она считала себя покровительницей этой большеглазой дурехи, но при этом терпеть ее не могла.

Лена не объяснила, на кой черт ей сдалась Олеся, да Жанна и не расспрашивала: заказчица дала понять, что в данной игре Жанна не кошка, а обычная мышь.

Лена пообещала отправить смс-ку с планом действия. И вчера Жанне было велено ехать в Смоленск; а сегодня — проехать по координатам, указанным в сообщении, и провести с Лаптевой "разъяснительную беседу". Иными словами — напугать до седины и бросить у ворот заброшенных складов. Но перед этим съездить туда, проверить замок от склада и оставить где-нибудь на видном месте ключ и "подсказку" про руки в крови.

Музыка лилась точно воды неспокойной реки. То взрывалась искрами, то успокаивалась и замирала.

Жанна подъехала к воротам, с облегчением выпрыгнула из внедорожника. Ей было неуютно в махине, подаренной мужем на годовщину. Массивная и не маневренная, лишенная изящества. Жирная как сама Жанна. Но супруг на отказ ею пользоваться разозлился.

— Я огромные бабки в тебя вкладываю, а ты артачишься? Или ездишь и не вякаешь, или забываешь о своих развлекухах.

Иногда Жанна жалела о поспешном решении выйти замуж за депутата. Повелась на деньги и не подумала о человеческом факторе. Но жаловаться поздно. Да и не так ей и плохо: кормит деликатесами, одевает от кутюр, денег не жалеет.

А что не любит — ерунда; кого вообще нынче любят?

Жанна осмотрела все ангары на наличие колюще-режущих предметов. Будет нехорошо, если Лаптева в панике зарежет саму себя. Руки в перчатках двигались проворно и быстро.

Жанна обыскивала нелепую комнату, оформленную в советском стиле, когда открылась дверь. Жанна повернулась. На пороге высился толстый и неуклюжий Сокольников.

— Ты?! — выдохнула Жанна и попятилась.

Что он забыл тут, эта неухоженная свинья? Он следит за ней?!