— Что ж ты так раньше… — по-доброму ворчал он.

— Прости, — сказала она.

В следующую секунду она толкнула его вперед, вложив в толчок все остатки сил, весь гнев, всю боль и весь страх. Алекс попытался зацепиться за Олесю, но пальцы поймали пустоту.

— Тварь! — взревел он, и это стало последним его словом.

Олеся застыла. Алекс лежал на асфальте, не двигаясь. Его шея была неестественно вывернута вправо. Руки смешно раскинулись в разные стороны. И крохотные снежинки, колючие и пушистые, падали на мертвое тело, покрывая его холодным одеялом.

Что происходило дальше, Олеся помнила сквозь туманную дымку. Кажется, она побежала к Демьяну. Тот оставался в сознании, но бредил. Он звал её по имени, часто дышал и не видел перед собой. Со лба скатывалась испарина. Лицо, скованное предсмертной маской, посерело. Губы белее самого снега. На коже — следы от побоев. Олеся набирала номер скорой помощи и баюкала Демьяна, уверяла, что вот-вот всё пройдет.

Скорая ехала невыносимо долго. Но когда Демьяна положили на носилки, а Олесе путь к выходу преградил молодой полицейский, она успокоилась. Всё, худшее миновало. Если у него хватит сил выжить… если только хватит. И она выживет, если, конечно, повезет. Многовато в их истории "если".

Олесю долго допрашивали, но правда была на её стороне. Стертые запястья, побои на лице и теле, кровавая лужа в доме — улики очевидны. Хорошо, что Алекс не пережил падения — некому будет заплатить судье или врачам. Затем она лежала в районной больнице, в унылой палате на четыре человека. Элитная палата, так сказать; простолюдинов клали в коридоре. К ней даже наведался очкастый психолог, дескать, жертвам насилия без него не обойтись. Олеся поражалась, кто так озаботился её никчемной судьбой.

Депутат Игнатьев смотрел с телевизионных экранов, полный сочувствия, и говорил, что никогда не оставит Олесю Лаптеву и посодействует скорейшей поимке тех гадов, которые заставили её пережить ад на земле. Он пообещал подруге своей безвременно почившей супруги полнейшую защиту.

— Ни один волос не упадет с её головы, — клялся депутат.

Олеся начинала подозревать, что Игнатьев осведомлен о темных делишках, которыми промышляли брат с сестрой. Как окажется много позднее, когда вся эта дрянная история закончится, в качестве спутницы горюющий депутат выбрал миловидную особу Лину, чем-то похожую на Алену. Разве что короткое каре и другая форма носа, да и губы потолще. А вот настоящая Алена канула в бездну — в полиции пытались завести на неё дело, да только человек исчез.

Почти канула. Стриженная под мальчика крашеная блондинка нагрянула к Олесе в больницу субботним вечером. Олеся сначала и не поняла, кто перед ней, а когда снизошло озарение — в ужасе отпрянула. Вот та глупышка Нина, с которой Олеся "сбежала" из ангаров.

Не будет же Алена, в самом деле, убивать её при соседках?

Алена улыбнулась очень тепло, по-свойски. Схватила ладонь Олеси и зажала её мягко в своей.

— Не кричи, — сказала шепотом

Глаза её оставались холодными, но губы улыбались. Олеся дрожала так, что заскрипела постель. Соседки занимались своими делами и на них внимания не обращали. А Алена заговорила:

— Я не причиню тебе вреда, уж поверь. Наоборот, мне крови и шумихи не надо. Я тебя прощаю, понятно? За братца моего прощаю, потому что он окончательно с катушек съехал и должен был его кто-то остановить. Кто-то да не я. Родная кровь как-никак. Да и Дему мне жалко. Не такой участи я ему желала, — Алена прикусила губу, и Олесе показалось, что она расстроена. — Поэтому давай договоримся. Ты под меня не копаешь, а я тебя не трогаю. Привет ему передавай от Лины, если он выкарабкается. Ладушки?

Олеся быстро кивнула. Алена громко пожелала ей скорейшего выздоровления, мазнула поцелуем, пахнущим лавандой, по щечке и вышла, цокая каблуками. Олеся долго не могла прийти в себе и боялась выходить даже в туалет. А вдруг это очередная игра? Но Алена исчезла. Ну а потом появилась та самая спутница депутата, безумно похожая на Алену. Но это много позже.

О Юле, бывшей жене Алекса, Олеся так и не узнала. Как та перенесла утрату? Наверное, она единственная любила мужа. Жаль, ему нужна была недосягаемая Олеся, а не верная супруга.

Демьяна, потерявшего много крови, срочно доставили в крупную областную больницу. И всё, Олесе о нем не говорили и в новостях не освещали. Разве что главврач, изредка забегающий к Олесе как к особой пациентке, как-то признался:

— Видел я его, когда к нам в реанимацию доставили. Не жилец.

И Олеся в ту же секунду возненавидела врача, потому что не имеет тот права говорить такие вещи, пускай они будут хоть стопроцентной правдой!