Скорее! Скорее! Скорее!

В окне виднелась та самая "Лада". Наверняка та самая. Номера было не разглядеть, но она сверкала на солнце серебром. Такая манящая. Вот бы прыгнуть в неё и уехать далеко-далеко. Скрыться за полосой горизонта. Теперь, когда известно, кто задумал этот чудовищный спектакль, можно не страшиться каждого шороха. Достаточно держаться на расстоянии от Алекса и его сестрицы. Чем же они таким незаконным занимаются, что "убирают" людей? Лже-Нина рассказывала про дом, который у неё отобрали. Что если в её истории была правда?

Час длился примерно вечность, плюс-минус несколько минут. Олеся изнывала от нетерпения. Она спрячется в глухом селе или на другом конце планеты. Исчезнет, испарится, но никогда больше не появится в этом чертовом городе, где всё куплено, а полицейские заодно с маньяками.

Дверной звонок разрезал тишину.

Олеся подскочила к двери, уже держа наготове деньги.

— Да!

— Олеся Станиславовна? — тот самый голос, что отвечал по телефону, поздоровался. — Для начала я должен убедиться, что вскрываю нужную квартиру. Постараюсь управиться быстро.

Олеся плясала у двери. Переминалась с ноги на ногу. Оделась, обулась, накинула поверх пальто радужный шарф, готовая завязать его и выпорхнуть из клетки. В замке гремело, шумело, скрипело. И… замолчало.

А дальше она услышала тот голос, из-за которого дрожали поджилки.

— Думаю, моя жена опять потеряла ключи. Не беспокойтесь, я открою, — учтиво сказал этот голос, пропитанный заботой и добротой.

Ключ зашуршал в замке.

Загнанная в угол птичка заметалась по квартире, будто бы было спасение. Молила о помощи. Орала во всё горло. Билась в стекла и ломала крылья. Дверь закрылась с внутренней стороны. Ни в ванной, ни в туалете нет щеколд. Олеся метнулась на кухню. Где все ножи, она готова на всё, только бы спастись!

— Лесенька, — проворковал нежный голос. — Ну что ты как маленькая? Где ты взяла телефон?

Олеся прижалась спиной к окну.

— Вырядилась, — цокнул Алекс. Красивый, импозантный Алекс в дорогом шерстяном пальто и лакированных ботинках. Идеальный мужчина, желанный всеми женщинами. — Иди сюда.

— Уйди! — прошипела Олеся, бросая в Алекса ложки, вилки, бесполезные столовые ножи.

Он сделал размеренный шаг. Остановился. Она попыталась дернуться, но мощная рука схватила за кончик шарф. Дернула на себя. Олеся задохнулась, крякнула что-то. Перед глазами поплыло. Резкая пощечина. Голова откинулась назад, будто на шарнирах. Хрустнула шея.

Алекс потащил её в спальню, минуя гостиную со спасительным ноутбуком. Олеся хрипела, царапала ногтями шею. Её бросили на кровать как мягкую игрушку. От удара заболела спина, и сдавило в груди. Алекс стянул ремень с брюк и ловким движением привязал запястья Олеси к изголовью кровати. Её же шарфом завязал рот. Опять, как тогда — всё повторяется. Стянул с неё ботинки, приговаривая:

— Нехорошо спать в обуви.

Занес над Олесей руку. Она отвернулась в тщетной попытке спастись. Свист…

Боли не было. Только мелькнувшая тень, грязная ругань и два тела, сплетенных на полу, покрытом белоснежным ковром. Темноволосый мужчина, в котором Олеся не сразу узнала Демьяна, оказался сверху. Сильным хуком ударил Алекса. Тот вывернулся, ботинком заехал сопернику по животу. Они копошились смешно и даже нелепо до тех пор, пока в руках Алекса не появился пистолет. Откуда он его достал?! Олеся не успела проследить. Вот ничего не было, а вот Алекс направил чернеющее дуло на Демьяна и держит палец на курке.

— Встал, — приказал хозяин положения, одергивая внутренний карман пальто. — Давай-давай.

Демьян поднялся медленно и аккуратно. Алекс перевел взгляд с него на мычащую Олесю. Неодобрительно закатил глаза.

Выстрел. Демьян, как подкошенный, рухнул на колено, зажимая правую ногу. По темно-синим джинсам расплывалось бурое пятно. Алекс медленно подошел к поверженному сопернику и взял его за шкирку, точно нашкодившего котенка. По ладоням Демьяна текли кровавые ручейки. Олеся хрипела. Голос оставил её. Алекс тащил Демьяна за воротник прочь из комнаты, и кровавые капли тянулись следом. Перед тем, как скрыться в коридоре, Алекс захлопнул дверь и закрыл ту на замок.

Запястья саднило. Олеся выкручивала онемевшие руки и так, и этак, но справиться с затянутым ремнем не могла. Привязанная к кровати, будто в дешевом сериале. Или в романе начала девяностых годов — Олеся зачитывалась такими в школе. Кровище, насилие и прикованные к батареям пленники. Олеся не должна была думать о сериалах и романах, но о другом думать не получалось. Мысли путались. Горела щека.

Ремень кожаный, дорогой, такой не протрешь. Алекс купил его два года назад и очень хвастался приобретением. Он любил кожу… Пальцы опухли и посинели. Олеся разодрала запястья до крови. Каждое движение рвало голое мясо.