Решено. К Праху немедленно. Пусть она успокоит меня и скажет, что ничего страшного не произошло. Лунатила ночью и действительно забредала на ромашковое поле, где прогулялась по нему… головой. Довольно здравое объяснение, пусть и на голове я ходить не умею.

Да о чем я вообще думаю?!

Обулась, еще раз тряхнула головой, чтобы увидеть летящие по воздуху частички золотистой пыльцы, и открыла чердачную дверцу.

Сегодня не повезло вдвойне. Лис хозяйничал внизу и, судя по всему, уходить никуда не собирался. Плохо дело. Дверцу я захлопнула и принялась наворачивать круги по комнате, углубившись в раздумья.

Окно. Оставалось только окно, но каким образом я могу спрыгнуть с такой высоты и ничего не сломать? Вопрос на миллион. Да и что подумает Лис, если я покину нору, не предупредив его, к тому же не через главный вход? Так я его еще сильнее напугать могу, а он мальчишка ранимый. Того и гляди, к Волку опять соберется и парочкой царапин на морде не отделается.

— Заяц! — на всякий случай окликнула я знакомого, наполовину высунувшись из окошка. — Заяц!

Тишина в ответ. На этот раз Зайца поблизости не оказалось, и выпутываться из сложившейся ситуации мне предстоит самостоятельно. Но как? Как?

Только с использованием специальных женских штучек, к которым любой мужчина относится с величайшим снисхождением. Даже если в лесу прожил всю жизнь. Сработает ли? Сейчас и узнаем.

Приоткрыла дверцу.

— Лис… — позвала и замерла. В висках жутко пульсировало, но попыталась не обращать на это внимание. Операция требовала максимальной концентрации.

— Да? — обернулся ко мне оборотень, сидя за столом.

На столе — две тарелки с жаренной дичью. Нет, кажется, сегодня от завтра я откажусь. Ни куска в горло не пролезет.

— Ты не мог бы отвернуться?

— Зачем? — задали мне вполне логичный вопрос.

— Да что-то сегодня совсем неважно после сна выгляжу… Хочу себя в порядок привести в баньке. Капец, какое лицо опухшее. У-у-у, — для пущей уверенности жалобно взвыла я, и… план все-таки сработал.

— Женщины… — раздраженно протянул Лис и цокнул языком. — Иди давай. Не подглядываю.

Быстренько спустилась по деревянной лесенке, убедилась, что морду оборотень отвернул и вышла. Захлопнула за собой входную дверь и медленно скатилась по ней вниз, вцепившись пальцами в волосы.

Пронесло. Не заметил. Теперь можно и к Праху. Там же голову промыть, как следует, и поговорить о произошедших изменениях, вот только… карту я оставила в норе. Оставалось уповать на то, что путь вспомню по памяти.

По пути туда, не знаю куда, я вовсе не думала прийти к цели. Мысли мои витали где-то далеко, не здесь. Периодически брала в руки припорошенную пыльцой прядь, теребила ее двумя пальцами и отпускала. Затем то же самое делала с другой прядью, и со следующей. Я просто шла. Сначала по главной тропинке, после — свернула на тропинку поуже.

Мог ли кошмар, приснившийся мне ночью, быть вещим? Снится ли подобное всем, кто начинает свое обращение? А что снилось Лису? Другие лисы? А волку — волчья стая? Возможно, без сна-предыстории я долго гадала бы, откуда взяться пыльце с сильным запахом ромашки на моих волосах. Но ведь я до сих пор гадаю, и у меня нет никакого желания смотреть жестокой правде в лицо.

Ноги сами вели меня. Я не знала куда, но упорно петляла по узкой тропке, будучи уже далеко от тропинки главной. Вроде бы, не дремучая чаща, но на карте эти места отмечены не были.

Остановилась. Остановилась, прислушалась и поняла, что всё это время двигалась в направлении тихого шепота. Неразборчивого, но раздававшегося и в пространстве, и в моей голове одновременно. Отдававшегося эхом в сознании и зовущего меня продолжать путь.

И я продолжила. Шепот усиливался по мере приближения к источнику, но шаг я не прибавляла. Слишком страшно, слишком ненормально… тревожно. Ноги заплетались, спотыкались о выступавшие коряги. Длинный белый подол цеплялся за ветви, но я аккуратно освобождала его из плена и следовала дальше за шепотом, который, хоть и становился громче, но оставался таким же неразборчивым.

Не один голос звал меня. Целая толпа, состоявшая из сотни, тысяч. Различный тембр, тональность. Мужчины, женщины, дети, старики.

Кому принадлежал шепот, я поняла сразу, как только вышла на большое ромашковое поле. Белое море раскинулось передо мной. Прекрасное, благоухающее и… шепчущее.

А в самом центре этого поля, в позе лотоса и закрыв глаза, сидел Заяц. Длинное левое ушко подрагивало, лицо — умиротворенное и с легкой улыбкой на губах.

— Заяц… — тихо позвала я, и оборотень приоткрыл один глаз. — Заяц… — повторила, а в уголках глаз уже начали скапливаться слезы.