— Моделью.

— Моделью? — искренне удивилась я и еще раз изучила мужчину внимательным взглядом.

Ну, похож. Высокий. Выше меня головы на полторы. Красивый, стройный. Как с обложки журнала сошел. Вот только в дыре такой что забыл?

— Мы со съемочной группой приехали в деревню на фотосессию, — ответил Ветер на вопрос, который я не задала вслух. — Новая линия парфюма «Лесной секрет». Я приболел перед съемками, но всё равно решил поехать. У нас не так много моделей-андрогинов, и гонорар обещал быть соответствующим.

— Значит, тебе просто не повезло, — грустно подытожила я.

— Верно.

— А я журналистка.

— Ненавижу журналистов, — впервые при мне усмехнулся Ветер. — Но если меня спасет один из них, то навсегда изменю свое мнение.

— Замётано, — хохотнула я и, собрав последние силы в кулак, поднялась.

Отдых закончен. Пора забираться еще выше. Свобода совсем близко. Еще каких-то несколько метров, а там руку протянуть.

Уже через несколько минут я увидела ту самую вещь, ради которой затевалось столь опасное мероприятие. Ради которой я неслась от стаи волков, сверкая пятками. Ради которой у меня едва сгибались пальцы и едва поворачивалась шея. Сумка. Моя белая сумка. Ремешок обмотан вокруг нескольких ветвей так, что ветром, действительно, было бы не сорвать. Но я-то смогу ее отвязать. Я-то смогу дотянуться.

Будто открыв второе дыхание, ускорилась и полезла к месту ее дислокации. Пару раз нога соскользнула по неосторожности, а тело бросило в жар. Такой, что спина взмокла, и капельки пота покатились по вискам.

Но вот она! Вот!

Добралась, распутала длинный ремешок одной рукой, опустилась на ближайшую ветвь, выдерживающую мой вес и, задержав дыхание, открыла сумку.

Кап. Кап. Кап.

Это слезы мои полились на внутреннюю обшивку. Тело стало ватным, а из горла вырвался отчаянный вой. Почти волчий. Прикрыв рот ладошкой, быстро заморгала, прогоняя непрошенные слезы, и принялась открывать все отделения, даже самые маленькие и боковые.

— Сейчас, сейчас, еще немного, чуть-чуть, вот же она, вот… — бубнила я под нос, разрывая обшивку руками и шаря по пустой сумке до самого дна. Ломала молнии, выворачивала кармашки, отрывала заклепки, а глаза лихорадочно искали их — списки! Где?! Где списки?! Где они?!

— Аха-ха! — звонко засмеялась я, раздирая сумку в клочья. — Аха-ха-ха!

Слезы уже градом сыпались из глаз, а мой нервный смех резал окружающую предрассветную тишину.

— Нет, нет, нет… нет, нет, нет! — как мантру повторяла я, когда поняла, что ни в одном кармашке, ни за обшивкой, нигде ничего нет! Пусто! Абсолютно пусто! Пуст-то-та…

Руки сами скинули истерзанную сумку вниз и схватились за голову. Голову, которая уже чесалась от образовавшейся за ночь пыльцы.

Ветер молчал, наблюдая за мной, а я не знала что сказать. Не знала, что сказать ему и даже себе. Голова пошла кругом. Такая каша из спутанных мыслей, что вовек не расхлебать.

А как только первые лучи восходящего солнца коснулись моей кожи, я поднесла дрожащую руку к глазам. Руку оттенка светлой оливы.

Это стало последней каплей. Всхлипнув и застонав, я поднялась, качнулась, задержав взгляд на округлившихся фиалковых глазах, и, потеряв равновесие, а заодно и сознание, рухнула вниз следом за сумкой.

— Ромашка?..

Тело невыносимо ныло. Каждая его клеточка отдавала болью, да такой, что слезы на глаза наворачивались. Как будто я состою из одного сплошного синяка. Может, так и есть?

— Ромашка…

Мне казалось, будто меня высушили изнутри. Выжали, как лимон, и бросили на стылой земле. Недавние воспоминания с трудом пробивали дорогу к сознанию, но все-таки… все-таки…

— Ромашка!..

Я упала. Я же упала с такой высоты, с которой любой нормальный человек разбивается насмерть. Ползла ввысь добрую половину ночи, расцарапывая пальцы в кровь, но… жива? Жива?

Приоткрыв глаза, увидела над собой склонившееся личико Зайца. Побледневшее, с расширившимися от страха серыми глазами и приоткрытым ртом.

— Зачем? — одними губами произнес оборотень и железной хваткой вцепился в мои плечи.

Новая волна боли прокатилась по всему телу, и я скривила лицо. Меня никогда не переезжал каток, но, думаю, ощущения были бы похожими, если бы это произошло.

— Зачем ты сделала это?! — уже вскричал Заяц, неистово тряся меня и приводя в чувства. Хотя, скорее, вновь отключая меня от реальности. Ох уж эта боль… — Мы еще можем выбраться! У нас всё получится! Все мы до сих пор верим, верь и ты! Если не в себя, то в нас!

— За…айчик… — попыталась я воззвать к голосу разума оборотня, но выдавила из себя только едва различимые хрипы.

— Обращение — еще не повод накладывать на себя руки! — гнул парень своё, продолжая издеваться над моим искалеченным телом. — Если бы пришла ко мне за поддержкой — выслушал бы! Всё, до единого слова! Дура, дура, дура! Это же грех! Это же великий грех!

Стоп.

Происходящее постепенно начинало сформировываться в логическую цепочку в моей голове. Я потеряла сознание, поднявшись на Сердце за сумкой и обнаружив ее абсолютно пустой. Предположим, что каким-то образом я все-таки выжила, упав с такой высоты. Через некоторое время меня обнаружил Заяц и… подумал, что я спрыгнула с Сердца намеренно, чтобы покончить с собой? Единственное разумное объяснение. И это еще кто из нас дура?