Несомненно, Маркс завершил эту «эпоху забвения бытия» и вывел философию из упомянутых заблуждений. Именно это Хайдеггер имел в виду, говоря, что «метафизика – это платонизм. Ницше рассматривал собственную философию как вывернутый наизнанку платонизм. С переворотом метафизики, который был осуществлен уже Карлом Марксом, достигается предельная возможность философии. Она вошла в свой конец» [32] . Следует отметить, что эта оценка весьма справедлива.

После того как Маркс завершил перевертывание метафизики, основной вопрос в теории материализма и всей остальной философии претерпел коренные изменения. Энгельс говорил, что вслед за эпохальными открытиями в естественных науках материализм также неизбежно должен будет изменить свою форму. В ответ на серьезное развитие естественных наук и важнейшие перемены, происходившие в общественной жизни, должна была преобразоваться не только форма марксисткой доктрины, но и ее основной вопрос.

Древний материализм и вся остальная философия древности уделяли внимание первопричине всех вещей и существованию сущего. Материализму Нового времени была присуща антиметафизическая направленность, но в конце концов он и разрушил метафизику, и возродил ее. Философия Нового времени по-прежнему была озабочена рассмотрением вопросов сущности мироздания, а также двух концепций – божественного абсолюта и абстрактной материи, которые напрочь игнорировали человеческое бытие и развитие человека. А Маркс обратил внимание на «реальный мир своей эпохи», на бытие человека, на «истинное разрешение противоречия между человеком и природой, человеком и другими людьми».

Согласно точке зрения Маркса, люди, чтобы иметь возможность жить и существовать, должны заниматься практической деятельностью, осуществлять обмен веществ между собой и природой. Для обмена веществ между человеком и природой люди должны производить взаимный обмен деятельностью и устанавливать определенные общественные отношения друг с другом. Таким образом, практическая деятельность человека по существованию и выживанию и реальная повседневная жизнь всегда включают в себя взаимоотношения человека с природой и с другими людьми и выражаются в этих взаимоотношениях, иначе говоря, содержат в себе противоречия этих отношений, находя в них свое выражение. Поэтому основной вопрос, который марксистская философия как коммунистический материализм должна была разрешить – это проблема взаимоотношений между человеком и природой, человеком и другими людьми, в которых находят свое выражение практическая деятельность человека и его реальная повседневная жизнь.

Маркс писал: «Предмет, как бытие для человека, как предметное бытие человека, есть в то же время наличное бытие человека для другого человека, его человеческое отношение к другому человеку, общественное отношение человека к человеку». Таким образом, источником продуктов труда, которые являются овеществлением материальной деятельности (или связи предмета с предметом), выступают отношения между людьми. Иными словами, в реальном мире предмет воплощает в себе не только связь человека с природой, но и взаимоотношения человека с другими людьми. Для марксистской философии не существовало предмета или природы, оторванных от человеческой деятельности и истории общества, не связанных с человеком: такие предмет или природа были бы несуществующим сущим. В отличие от «абстрактного естественнонаучного материализма, исключающего исторический процесс», марксистский материализм в рассуждениях о единстве всей материи в мире исходил не из абстрактной материи и, тем более, не применял виртуальные модели. Он исходил из способа существования человека – практической деятельности, критиковал отчужденность в реальном мире, обнажал общественные свойства человека, скрытые за природными атрибутами предметов, и раскрывал взаимоотношения между людьми, утаенные в тени связей между предметами. Наконец, объясняя мир через призму практики, Маркс стремился изменить реальный мир, вернуть «человеческий мир, человеческие отношения к самому человеку».

Таким образом, Маркс сместил фокус философии со всего мира на мир людей, с мироздания на состояние существования человека, тем самым выполнив фундаментальную трансформацию ее основного вопроса.

В целом, современная западная философия уделяет внимание миру, в котором живут люди, и состоянию их существования. По выражению Ясперса, «смысл ее в том, чтобы узреть действительность в ее истоках» [33] . Маркс, несомненно, открыл для западной философии путь «восприятия действительности через призму онтологии». Современная западная философия всегда – осознанно или неосознанно – трактовала смысл существования с позиций человеческого бытия, пыталась понять и объяснить природу взаимоотношений между человеком и миром сквозь призму человеческой деятельности.

И даже анализ лингвистического поворота показывает, что, по сути, в результате этого поворота внимание в философии по-прежнему осталось обращено на способ существования человека, что лингвистический поворот все так же воплощал в себе поиск точки сопряжения в отношениях человека с миром. Плоды познания реального мира накапливаются и находят свое выражение в языке, поэтому понимание и объяснение мира через язык – это восприятие мира через отношения человека. Витгенштейн [34] в своих поздних работах понимал язык и его значение с точки зрения форм жизни, настаивая на всеобщем, практическом характере языка, эта позиция была в чем-то схожа с марксистской и соответствовала ей. А Серл [35] , всесторонне проанализировав функцию иллокуции [36] языка в своей бихевиористской теории, невольно предоставил объяснительно-иллюстративную и доказательную базы философии языка в распоряжение марксистской философии.

Очевидно, что аналитическая философия в своих рассуждениях зашла слишком далеко, сотворив из языка целое независимое царство. Маркс, будто предвидя этот лингвистический поворот, утверждал: «Так же, как философы обособили мышление в самостоятельную силу, так должны были они обособить и язык в некое самостоятельное, особое царство». Значит, аналитическая философия в изучении способов существования человека и взаимоотношений человека с миром действительно шла по регрессивной модели.

Метафизика не исчезла бесследно с горизонта современной западной философии. Диалектический метод Гегеля был патетической реставрацией метафизики в Новое время, а феноменология Гуссерля [37] стала ослепительным возрождением метафизической философии в современности. Но современная философия прошла через стадию развития движения феноменологии, открыла для себя новый путь – экзистенциализм – и вновь осознала огромную оригинальность антиметафизической направленности философии Маркса. Хайдеггер, исследуя отношения между сущим и бытием, понял, что «присутствие есть сущее, которое есть всегда я сам»: смысл бытия выявляется только через присутствие – бытие человека. Маркс осуществил переворот метафизики, осознав это, Хайдеггер высказался: «Поскольку Маркс, осмысливая отчуждение, проникает в сущностное измерение истории, постольку марксистский взгляд на историю превосходит другие исторические теории. Поскольку, наоборот, ни Гуссерль, ни, насколько я пока вижу, Сартр [38] не признает существенности исторического аспекта в бытии, постольку ни феноменология, ни экзистенциализм не достигают того измерения, внутри которого впервые оказывается возможным продуктивный диалог с марксизмом» [39] . Изучив философию марксизма, Сартр осознал, что в своей жесткой критике современного общества Маркс сформулировал важнейшие теоретические аргументы, применимые и в доктрине экзистенциализма. Вместе с тем Сартр обнаружил некую зияющую пустоту в самом экзистенциализме и предложил опереть его на марксизм, констатировав в своем труде «Критика диалектического разума» (1960 г.), что «марксизм – единственная философия нашего времени, которую невозможно превзойти».

Марксистскую философию нельзя превзойти в основном потому, что «положение вещей», ее породившее, еще не преодолено. Вопросы, волнующие современную западную философию, еще не вышли за проблемную область, которой был посвящен марксизм, за пределы его поля зрения. Современная западная философия даже по-прежнему изъясняется в терминах марксисткой доктрины. Постмодернисты упорно стоят за переписывание современности, но и они по-прежнему обеспокоены проблемой отчужденного состояния существования: так называемый конец человека на самом деле есть не что иное, как критика вызванной капиталистическим строем отчужденности людей. Как выразился Джеймисон [40] , «настоящий кошмар истории – это отчужденный труд», и людям необходимо «отвести от себя» этот невыносимый факт.