— Значит, старайся учиться, — буркнул Лоди, сгребая лопатой экскременты жуткой твари. — Может, тебе повезет…

— Повезет, как же… — прикинула я, невесело учитывая мое везение в последние дни. — Хотя, может, я и не доживу до встречи с тварями. Еще до того кто-нибудь из сокурсников убьет или покалечит. И стану я не нужна правителю. А тогда… — Подавила вздох. Что это вдруг нашло? С чего это вдруг уныние напало? И не такое переживали. Бывали трудные годы. Очень трудные. Когда без матери осталась, мне лет десять было, сама выживала в лесу. Было такое, что чуть в зубы диким волколакам зимой не попала. Те голодные, злые, ни людей, ни магии не чурались. А у ж меня, девчонку малую… А зима та лютая была. Далеко мне пришлось от дома уйти, чтобы найти животную пищу. Зайца отыскала в дальней западне. Да и тот худой, одни кости торчат. Вытащила, голову скрутила. Назад уж воротиться собралась, а тут они. На запах крови пришли… Пятерых собственной магией без каких-либо артефактов убила. Двое… Плохо помнила. Кружили, зубами клацали. Я ростом им едва ли до макушки доставала. И откуда силы взялись… От страха. От желания выжить. От вечного ведовского: «Ведьмы не сдаются. Бьются за себя. За жизнь. За тех, кто зависит от них. До крови, до смерти, до последней искры магии и сил».

Снег слепил глаза. Руки ломило от лютого холода.

«Либо я, либо они», — билось в висках, в то время когда растрескавшиеся на морозе губы шептали жуткие по силе и черни проклятия.

До сих пор в памяти остались кровавые вспышки и предсмертный вой.

Я не помнила, как к избе своей добралась. В крови вся, одежка порвана, магия истощена так, что и жизненные силы почти все вытянула. Тетка дальняя, ведьма, меня выхаживала три дня. Мы смерть подобных нам чувствуем. Я при смерти была, вот она и пришла из города. Диву давалась, ожидала мертвую меня увидеть, а я жива осталась.

«Видать, хорошие хранители о душе твоей пекутся», — приговаривала, когда я ее на опушку провожала. Хорошая была тетка. После она иногда ко мне забегала: то сластей городских принесет, то сдобы и крупы.

Жаль.

Погибла.

Я уж побольше была, когда смерть ее учуяла. Но до сих пор воспоминания сковывают невыносимой болью душу. Скребутся, выворачивая ее наизнанку. Горечь потерь, впитавшаяся в сердце, навечно в нем осталась.

Я моргнула, сгоняя навернувшиеся слезы.

— Эй, ты чего? — подступил Лоди. — Не смей! Если расклеишься, все… Сразу можешь в петлю лезть. Не место здесь для слез. Все только и ждут, пока ты слабину покажешь. Прогнут. Тогда от тебя точно правитель откажется. Зачем ему слабая человечка? Из слабой человечки хорошего артефактора не выйдет. На этом и не станет Таны. — Парень взял меня за подбородок и посмотрел в глаза.

Странный у него был взгляд. Будто из-под ресниц проникала успокоительная магия. Хотя нет. Не успокоительная, упокоительная. Хотя что еще мог сделать некромант в пятом поколении? Он упокоевал мне душу и изъеденное болью за годы войны сердце. Неправильно упокоевал, будто присыпал землицей то горе, что я за свои не слишком-то большие годы успела перенести. Однако это помогало. И слова говорил мне грубые, такие живым не говорят, но мне плакать расхотелось. Я носом шмыгнула, ощутила, как проползла по платью и жалостливо к щеке прижалась Знойка. Лоди протянул к ней руку и погладил осторожно, будто боялся, что зверюшка под его пальцами рассыплется.

— Может, все у тебя и получится, — сказал, глядя на ящерку. — Вот у меня точно шансов нет… — вздохнул, отвернулся и направился в клетку с химерой. — Амулет после активации действует двадцать минут, а потом его заряжать полчаса нужно будет. Так что поторопимся.

Парень быстро закончил чистить клетку под неусыпным взглядом монстра. Вышел.

— Ты бы все-таки амулет мне дал, — покосилась я на химеру. Вот не нравился мне ее плотоядный взгляд. И хотя видела, что она к Лоди даже не прикоснулась, все же с защитой на собственной шее как-то поспокойнее будет.

Вампир усмехнулся, но амулет мне отдал. Я нацепила цепочку на шею. Посмотрела на изящный кулон и вошла более уверенно. Химера сидела в углу, взгляда с меня не спускала. Я ведро посреди клетки поставила.

— Смотри-смотри, — шикнула на монстрятину. — Ничего ты мне сделать не можешь. У меня амулет.

Амулет! Наивная дура.

Резкий вскрик заставил меня обернуться. И я тут же забыла о химере.

Рыжая вампирша стояла у клетки, волосы с одной стороны начинали уже отрастать и выглядели рваными паклями. Что ж, ее вид вызывал у меня чувство полного удовлетворения. А вот у Мари… Судя по лицу, красота, наведенная человеческой ведьмой, девицу не радовала.

Уже понимая, что за подлость она мне приготовила, я бросилась к выходу и не успела. Вампирша помахала мне рукой и со стуком захлопнула дверь в клетку. Щелкнул ключ, проворачиваемый в замке. Парочка новых дружков-оборотней держала на скамье вырывающегося Лоди.

— Подождем, — растягивая слова, проворковала Мари. Покрутила ключ на пальце и отступила от клетки.

— Нет, ты правда думала, что я о тебе забуду? Ну нельзя нам тебя трогать. Мы и не тронем… — обворожительно улыбнулась. Если бы не пакля торчащих ежиком с одной стороны волос, была бы красавицей, вот честное слово… А тут еще и злобный оскал с неровным шрамом через все лицо очень портил вид бывшей красавице. Знойка у меня с плеча ей кулак показала.

— Ага, очень страшно! — состроила ей рожицу девица. Присела на скамейку рядом с упирающимся Лоди, положила руку ему на плечо. — От тебя ожидала, что к человечке можешь метнуться. Родители отступниками были, и ты недалеко от них ушел. Обязательно в клан донесу. Вот папочка обрадуется. Тебя вмиг отсюда выпрут… — Лоди из бледного стал серым, даже глаза изменились, помертвели. Он скрипнул зубами.

Я тряхнула решетку.

— Я тебя достану, — пообещала рыжей.

Та лишь усмехнулась. И провела пальчиком по щеке Лоди. Вампир поморщился.