Я держалась за шею Таунсена, когда он нес меня вниз по лестнице, потом бесконечными подземными переходами. Не плакала. Слишком глубоко я была ранена, слишком больно и страшно мне было.

Иногда Таунсен творил магию, чтобы запутать следы, если враги найдут путь в подземелье. Они нашли. Когда сзади послышались крики, Таунсен бросился бегом, прижимая к плечу мою голову, чтобы случайно не ударить о стену в темноте. Засветить магический огонь не отваживался, видимо, боялся, что так нас найдут.

Впрочем, нас все равно обнаружили. Крики приближались. Еще пара поворотов, и они будут рядом.

— Вот сюда! — Таунсен поднял меня выше, чтобы я зацепилась руками за края круглого отверстия в потолке. Сквозь него лился лунный свет. — Вылезешь — и беги прямо в лес! Я за тобой… Только поговорю тут с нехорошими ребятами…

— Нет, Таунсен, я хочу с тобой! Пойдем сразу! — шепчу я.

— Вылезай и беги в лес! Шевели своими короткими ножками так быстро, как можешь! — гневно и громко прошептал он мне. Поднял меня на вытянутых руках и затолкнул в отверстие. — Беги быстро, прямо в лес! Поняла?! А то ремня получишь! — услышала я снизу. И вслед за этим донеслось доброе и усталое: — Сейчас приду, уже скоро… Беги, дитя, главное, беги..

Я не испугалась ремня. Что-то другое. Наверное, мой детский разум понимал, что все эти люди — мои родители, да и многие другие, кто стоял на стене и погиб на ней — умерли не для того, чтобы меня схватили. Я понимала то, что сказал Таунсен. Они умерли не для этого.

Пятилетняя девочка поднялась на ноги, лишь пару мгновений смотрела на дыру в земле, кусала губы. А потом припустила со всех ног к деревьям, что стояли, как темные силуэты в свете луны и звезд.

Я бежала быстро, как могла. Пару раз споткнулась и упала, но тут же поднялась и побежала дальше. Когда почти добежала, совсем запыхалась, в боку кололо. Я обессилено остановилась, попробовала отдышаться. И бросила взгляд назад.

Оттуда, где был выход из подземелья, вырывался столб алого пламени.

«Вот и все!» — пронеслась в голосе странная мысль.

«Нет, не все! — внутри меня словно родился другой голос — взрослее, умнее, увереннее моего. И куда более упрямый. — Пока ты, Астер, жива, не все. Просто беги быстрее!»

Я выдохнула и припустила в лесную чащу. про которую мне прежде рассказывали страшные сказки. Знала, что Таунсен не придет за мной. Знала, что он тоже погиб. Знала, что мне никто не поможет. Но я должна бежать, пока есть силы. И когда их не останется — тоже.

Я последняя. А последние не имеют права умирать.

Пока студентки записывали результаты лабораторной работы, я любовалась рукотворным водопадом на стене. Перламутровые, играющие в дневном свете струи бесшумно лились в специальный поднос, от которого вдоль стены тянулся желобок и приводил к большому бассейну в дальнем конце зала.

У нас, водников, всегда так — везде вода. В каждой аудитории, в каждой комнате. Например, вот этот водопад вместо классной доски. Преображая его форму, я показываю адептам магические формулы, демонстрирую картины из истории водной магии. А в бассейне мы держим элементалей.

Кстати! Элементали!

Я посмотрела на часы. Пора было заканчивать.

— Так! Кто не успел, сдайте мне отчет в начале следующего занятия, — сказала я, встав. — А сейчас собираемся. И не забываем, — я коварно улыбнулась своей фирменной улыбкой, показывающей студентам, что я настойчиво рекомендую выполнить сказанное, иначе последствий не избежать, — выпустить элементалей в бассейн.

«Если кто-нибудь утащит с собой, голову оторву!» — подумала я. Вернее, не допущу к зачету. Отрывать голову студентам, даже самым безалаберным и вредным, строго-настрого запрещалось. С таким повреждением не справятся не только у нас, но и на медицинском факультете. Придется идти к некромантам, весело подумала я про себя. В шутку, конечно. Некроманты тоже не в силах вернуть умершему настоящую жизнь.

Студентки одна за другой подходили к бассейну и опрокидывали в них колбы с элементалями. Эти «феи воды» тут же отращивали хвост и принимались весело плескаться, смешиваясь с мягкими струйками. Пока сидят в колбах, любят принимать образ кокетливых синих девушек в пышных бальных платьях, а в пространстве побольше превращаются в русалок из детских сказок. Впрочем, студентки уйдут, красоваться станет не перед кем, и феечки отбросят всякую форму, смешаются с водными потоками — до тех пор, пока кто-нибудь не призовет их и не заставит принять физическую оболочку.

Студентки показывали мне отчеты, я подписывала их, двое не успели сделать, еще двум я сказала доработать и принести в следующий раз. Почти все ушли, нас осталось трое — я и две светловолосые девушки, которым плохо давалась «магия водных сущностей». И тут водопад у меня за спиной переливчато, но настойчиво прозвонил.

«Что еще такое!» — подумала я с легкой тревогой. «Классные доски» любой природы — водной, огненной, воздушной и, конечно, земляной, — были универсальным средством связи. А так настойчиво они звонили, лишь когда кто-то из руководства хотел передать важное сообщением всем преподавателям и студентам.