Ответ напрашивался сам собой. Дело в изменениях, произошедших в моей жизни. Отбор, постоянное хождение по лезвию ножа…. Герат. Сила, спавшая даже когда мы с Алиской и Гансом убегали от преследователей, сейчас «решила», что пришло время бороться. И вырывается из меня…

Я проверила прочность «кокона». Сейчас все было нормально. Но чувствовалось, что внутри ходят волны, словно волнуется море. Да, вляпалась Илона. Даже сильнее, чем думала. Если однажды она вырвется, я ведь могу камня на камне не оставить от академии. Но скорее другое. Меня успеют скрутить. И передадут королю.

Так или иначе, сегодня опять «экзамен». И думать нужно именно о нем. Я заставила себя пообедать, подкорректировала прическу, переодела платье…

А около восьми вечера, когда сердце предательски заходилось от тревоги, за мной пришел секретарь Квин со словами, что я следующая, нужно поспешить.

Что же будет? Смогу ли я укрыть пережитое изменение внешности? И не заметит ли Герат, что мне сегодня было дурно? Он ведь хорошо чувствует физическое состояние.

Квин привел меня к небольшому залу, отведенному для этого конкурса. Открыл передо мной дверь. Волновалась я почти как в первый раз, когда ректор вызвал прямо с торжественного обеда. У двери скинула наложенную поверх измененной внешности иллюзию и осталась с новым лицом — со шрамом.

Сделала шаг и тут же встретилась со взглядом огненных глаз. Он стоял, по своей манере сложив руки на груди, и смотрел прямо на меня. Словно ждал, когда дверь откроется и появится очередная конкурсантка. На этот раз, впрочем, последняя.

Кажется, его взгляд вспыхнул, а я услышала, как дверь тихо закрылась у меня за спиной. Почему-то показалось, что это закрылась дверь в мою прошлую жизнь…

Пару мгновений мы ничего не говорили. У меня трепетало сердце где-то в шее, так, что сложно было дышать. А он просто смотрел.

Вообще-то лицо у Герата было усталое, почти измученное. Немудрено, если он два дня только и делал, что беседовал с конкурсантками, каждая из которых мечтает привлечь его внимание.

— Добрый вечер, тарра Илона, — наконец сказал он. А я сделала легкий книксен. У нас что-то вроде светского ужина, кивок головой сейчас, вероятно, не очень уместен.

— Добрый вечер, таросси ректор, — сказала я.

А сама выдохнула. Судя по всему, он не заметил, что я изменила внешность.

— Присаживайтесь, — указал взглядом на накрытый на двоих стол в середине комнаты. Подошел и галантно отодвинул мне стул.

Интересно, а с другими он тоже был так галантен? Пронеслось в голове. Тогда не мудрено, что… побывав до меня на двадцати пяти «свиданиях», чувствует себя изможденным.

Я села, а он устроился напротив. В полной тишине.

— Предлагаю по-настоящему поужинать, — сказал он, и после молчания его голос громко разнесся по залу. — Думаю, я могу себе позволить совместить последнее собеседование с ужином, — усмехнулся и, не спрашивая, положил мне ложку салата. — Ешьте, Илона. Вы трясетесь, словно пришли на заклание. Это не способствует светской беседе и хорошему впечатлению.

— Благодарю, таросси Герат, — я взялась за вилку с ножом, а в голове замельтешили мысли, что испытание может оказаться неожиданно серьезным. Я же вроде бы должна как-то развлечь его? Рассказать что-то интересное, спросить о погоде и здоровье… Что там делают на светских приемах, которых в моей жизни почти и не было.

— Должно быть, вы сильно устали на этом конкурсе, — наиболее непринужденным тоном произнесла я.

— А что, так заметно? — усмехнулся Герат. В этот момент он показался мне таким… родным. Близким и родным, как никто в академии. — Женщины бывают исключительно утомительны. Особенно те, кто мечтает заполучить тебя в личную собственность, как большинство ваших предшественниц в этом зале, — еще одна усмешка. — Поэтому, Илона, будьте любезны… оставьте этот идиотский тон. Будьте собой. И дайте мне спокойно поесть. Вам рекомендую тоже…

И принялся с аппетитом уничтожать еду на тарелке. Бедняга, подумала я с улыбкой, проголодался… А краем глаза начала подмечать, какие блюда ему нравятся. Может пригодиться: Ларисса с подружкой правы, что нужно лучше узнать его привычки и пристрастия.

Минут пять мы ели молча. Потом Герат промокнул рот салфеткой и улыбнулся. Вполне доброжелательно, без своих обычных издевок и насмешек.

— Итак, тарра Илона, — но в огненных глазах все же сверкнуло лукавство, — из-за этого вы носили иллюзию? Последствия вашего воровского прошлого? — едва заметным жестом он указал на маленький шрам на моей щеке.

— Как видите, таросси Герат. Не лучшее украшение для девушки. В остальном я не так отличаюсь от того, что вы уже видели.

— Вы могли бы обратиться к медикам, — заметил Герат. — Не вижу причин для смущения.

— Должно быть, вам известно, таросси Герат, что девичье смущение не всегда подчиняется разумной оценке, — парировала я.

Герат расхохотался.

— Как и многое другое… Впрочем, я сам уберу это недоразумение со временем. Пока что оно никак не мешает, — сказал он. — А теперь… Ну что ж, у нас светская беседа, тарра Илона. Вы должны развлечь меня. Развлеките. Расскажите мне что-нибудь из своей жизни. Только, ради Бога, не спрашивайте меня — и не говорите сами — о погоде и столичных новостях. За эти два дня я возненавидел две эти темы.