– Люди, – захохотал мужчина, и огромные мышцы закатались под его кожей. – Вы вампиры, а не люди. Ходячие мертвецы. Тупик человеческой эволюции.

– Ну, вы тоже не фонтан, – усмехнулся вампир. – Оборотни, мнящие себя людьми и бегающие голышом по лесу за кроликами. Какую ценность вы представляете для будущего человечества?

– Не смей так говорить, – проревел оборотень. – Это было один раз и в молодости. Мы развиваемся и в отличие от вас, можем размножаться и передавать опыт по наследству.

– А мы просто не умираем, – хмыкнул вампир. – И накапливаем опыт.

Оборотень выдохнул воздух и обреченно махнул рукой.

– Спорить бесполезно, у каждого своя правда. Зачем ты пришел, Горан?

– Я предлагаю перемирие, Кир, – промолвил вампир. – Я больше не хочу крови.

– Да ну, – удивился оборотень. – Совсем?

– Это в фигуральном смысле, – досадливо поморщился вампир. – Все тебе надо разжевывать. Я больше не хочу воевать. Мой клан вырос до таких масштабов, что скоро не останется людей, из которых не пили бы кровь вампиры. И тогда останетесь вы, а я не хочу этого.

– Ты мне угрожаешь? – нахмурился Кир. – Или шантажируешь?

– Констатирую факт. Мы сильнее вас, умнее вас, мы просто бессмертные, в конце концов.

– И слишком самонадеянные, – парировал Кир. – Если мы объединимся с людьми, вам конец. Что ты предлагаешь?

– Мы ограничиваем свои популяции, чтобы люди могли размножаться и жить вместе с нами. Люди, для нас еда, для вас добыча. Без них мы все вымрем.

– И какой мне в этом интерес?

– Прекращение войны и опыт. Я передам вашей популяции опыт, накопленный вампирами за многие столетия. А люди должны забыть о нас, чтобы успокоиться и продолжать размножаться.

– Ты уже два раза произнес слово размножаться, Горан. Тебя так сильно волнует эта тема, а? – рассмеялся Кир и неожиданно добавил, – что—то я жрать захотел.

Он потянулся к золотому подносу, на котором лежала убитая тушка животного. – Кролика будешь?

– Сам поймал? – уколол его вампир.

– Заткнись, – оборотень с жадностью вгрызся в сырое мясо, и по его подбородку брызнула темная кровь.

Горан шевельнул носом и почувствовал слабый укол голода.

– Я дома пообедаю.

– Как хочешь, – Кир обглодал кость и со звоном бросил ее на золотой поднос. Потом вытер жирные руки об волосатую грудь. – Мне нравится твоя идея, только одно «но».

Вампир насторожился.

– Кто будет главный из нас? Кто будет принимать решения?

Горан расслабился.

– Я все продумал. От каждой популяции, будут представители, которые создадут независимый сенат. Все спорные решения будут приниматься там.

– А ты голова, – похвалил его Кир. – Но это не факт, что сенат будет независим.

– Мы обменяемся. Мой человек будет жить с тобой, а твой со мной. Это поможет им понять другую популяцию и принимать верные решения.

– Я смотрю, ты все продумал, – оборотень нахмурился, но потом улыбнулся. – Я тоже добавлю штришок к нашему договору. – Чтобы не было подстав, моя дочь будет жить с тобой.

– А моя вампирша с тобой.

Оборотень оскалился.

– Люблю ролевые игры, – он махнул рукой кому—то за спиной Горана. – Позовите Оксану.

– Мария, – мысленно позвал Горан. – Для тебя, милая, новое задание.

– А что потом? – спросил я, откусывая очередной жареный пирожок с мясом. Оксана грустно смотрела на меня, положив подбородок на кулаки.

– Потом, папа с Гораном заключили договор перемирия на крови и обменялись нами. Мария стали жить с папой, а я с Гораном.

– Нет, нет, – увидев мой немой вопрос в глазах. – Он не пил мою кровь, отец бы убил его за это. Только спала. Я была для него как охранная грамота. Тем более, что я узнала его ахиллесову пяту. Так как ты теперь мой парень, могу сказать тебе, но боюсь, он тебя потом убьет.

– Тогда не говори, – быстро сказал я. – Мне достаточно того, что меня могут убить за то, что ты моя девушка.

– И убьют, – грустно ответила Оксана. – Горан захочет вернуть меня себе.

– Почему ты тогда от него убегаешь?

– Потому что я не овца, – глаза Оксаны грозно сверкнули. – Сейчас не 18 век. Я имею право на свою личную жизнь. А если этот вампир боится даже спать в гробу, то какой он в жопу вампир. Ой, – она испуганно посмотрела на меня. – Я проговорилась.

– Фигня, – флегматично произнес я, отправляя в рот очередной жареный пирожок. – Он меня два раза все равно не убьет.