Те поздно опомнились — когда солдаты внутри начали падать, толстяк упал на колени, и не обращая внимания на исчезнувший тут же барьер, уперся ладонями в землю. Вокруг него его бойцы вязли в земле, некоторые уже почти полностью утонули, а толстый в халате держался. Изо всех сил.

Пока земля под ним не дрогнула, и ладони не ушли сантиметров на десять в землю. Толстяк попытался вырваться, но словно приклеился, не мог оторвать ни ноги, ни руки, постепенно погружающиеся в почву. И когда погрузился по шею, жалобно завыл. Так и выл, пока земля не забила ему рот. (Читай на Книгоед.нет) Вокруг него постепенно успокаивалась почва, то там, то тут из нее торчали чьи-то конечности, головы, части амуниции. Многие люди были еще живы, кричать от ужаса уже не могли, только таращили глаза.

— Уф, устал, — Ирий тяжело поднялся с земли. — Вот эти заклинания даются мне легче других, но все равно, массу эту попробуй подчини. А толстяк неплох, у нас бы на четвертый круг пошел. С этими что будем делать?

— Как всегда, — мрачно сказала Мила. Под глазом у нее наливался синяк, из простреленной руки текла кровь. — Добьем.

— Лучше оставим, — Ирий подлечил сестру. — Без предводителя они неопасны, первое, что сделают, побегут делить наследство. Так что я им даже помогу. А вот толстяка надо добить.

Он взмахнул руками, и земля снова зашевелилась, было видно, как она стала рыхлой, только что вскопанной. Оставшиеся в живых солдаты выбирались из нее, мрачно глядя на нас и падая на колени. Их на удивление осталось много, почти два десятка. Шуш сноровисто разоружил азиатов, и пинками отправил их в лес, впрочем, те не особо и сопротивлялись. Тем временем Ирий подошел к торчащей из земли заднице со звездами, пнул по ней ногой.

— Эх, сейчас бы кинжал из проклятой стали не помешал.

И удивленно воззрился на меня.

— Ну да, кто бы сомневался, — забрал протянутый стилет, повертел в руках и вонзил прямо в задницу.

Раздался вой. Жуткий, пробирающий до самого нутра. Тело под землей дернулось, пытаясь освободиться, и тут же опало, сьежилось, словно раза в два меньше стало.

— Мертв, — Белосельский поглядел на меня, я махнул рукой, мол, оставь пока себе. — Так, все целы? Мила в порядке. Шуш?

— Нормально все со мной, — прогудел парень.

— Ну и хорошо. Тина? Где она?

— С нами была, а потом пошла по зарослям, вроде как с тыла зайти, — протянула Мила, осматриваясь. — Вроде и стреляла даже.

Мы обошли все кругом, следы Тины обнаружились на дороге.

— Туда пошла, — хмыкнул Ирий, махнув рукой в сторону города. — И вроде сама, свежие следы только ее.

— Вот сучка, — Мила пнула камушек, улетевший в кусты, — никогда ей не доверяла. Хочет сама все захапать, тварь.

— Не получится, — Белосельский похлопал сестру по руке, — без листа ей там делать нечего. Без листа…

Он полез в карман и тоже выругался. А потом рассмеялся.

— Марк, камень-то твой хоть на месте?

— Ага, — я оторвался от порчи ненужного снаряжения и продемонстрировал браслет с болтающимся на ниточке кристаллом.

— Тогда пусть ее. Вернуться-то без тебя все равно не сможем. Да, Мила?

— Все равно я ей задницу надеру, — блондинка кровожадно ухмыльнулась. — И долю ее себе заберу.

Не знаю, гибель ли местного колдуна так подействовала, или вокруг действительно были безлюдные места, но следующие несколько километров мы проделали без приключений. Не считать же за такое нападение бешеного волка с синими глазами, походя зарубленного Белосельским.

— Почти все, как и рассказывали, — поделился тот. — Только вот про колдунов никто не упоминал. Но если здесь все такие неумехи, то не страшно. Вернемся, деревеньку купим, да, Мила? Или даже село?

— Ага, — блондинка мечтательно улыбнулась. — Стародворье. Смотри, что это там?

Дорога вылезла из леса и теперь шла по проплешине — обожженая земля метров на двести в обе стороны так ничем и не проросла, а вот грунтовка превратилась в проезжую часть — с твердым гладким покрытием. Мы поднялись на взгорок, и дальше вниз было хорошо видно, как дорога снова уходит в лес, где-то через километр-полтора. А прямо на краю выжженой земли стояло какое-то двухэтажное строение, явно раньше бывшее частью большого комплекса — остатки полностью разрушенных домов виднелись повсюду.

— Дом какой-то, — Ирий пожал плечами. — Тут же живут люди, только почему ханьцы, не пойму. Ты как думаешь, Марк?

— Каждый четвертый — ханец, — поделился я иномирным знанием.

— Вообще-то каждый третий, но тут их слишком много. Такое впечатление, что кроме них, никого не осталось. Интересно, что тут такое произшло? Повозки странные, да еще летающие, оружие вот чудное, а по виду голытьба-голытьбой, будто всех воинов убили, а крестьянам все досталось.

За этими разговорами мы подошли поближе.