– Именно так, благородный Акаш! Твои друзья и эти… связи помогут нам в этом важном деле?

Теперь настал черед Акаша тереть себе затылок.

– Это трудно, сагиб… Штат Кашмир не самое спокойное место. Инфляция, вооруженные ограбления, сепаратисты, полиция…

Гор смутно уловил связь между этими понятиями, но после следующих слов индийца все стало на свои места.

– Потребуются материальные вложения…

– О деньгах прошу вас не беспокоиться! – отрезал Енски. – Предоставьте мне счет. Никакой жалости! Если понадобиться, я сожгу эту блудницу Вавилонскую на костре из фунтов! Тр-р-рубы Иер-р-рихонские!

– По рукам! – тут же согласился индиец. – Столь шедрый сагиб не будет разочарован. Завтра же вы узнаете все – и даже больше! А если сагибу понадобится не только узнать, но что-то… Что-то предпринять с этим… отродьем человечества, то вовсе не требуется разжигать костер из фунтов. Достаточно лишь небольшой части…

Енски-младший замер. Вот оно! Именно то, чего он боялся. Сейчас отец просто наймет киллера…

…И что тогда прикажете делать? Сдавать в полицию собственного родителя?

Однако профессор не отозвался на столь заманчивое предложение. Не из гуманизма – проклятая челюсть, в очередной раз выскочившая изо рта очень вовремя отвлекла его внимание.

– Ну, как хотите, – вздохнул Акаш. – Просто я хотел сказать, что столь щедрому сагибу вовсе не требуется ехать в какой-то там Сринагар. Сейчас такие услуыги можно заказать даже по интернету…

После этих слов Гор встал и вышел из секретной комнаты, громко хлопнув дверью. Для него все стало ясно. Жизни и здоровью Бетси МакДугал пока ничего не угрожает. Но это – пока. Сегодня отец не опустился до найма киллера и намерен лично вмешаться в дело. А что будет завтра? Этот темный тип Акаш получит «информацию», сообщит отцу, и… А если его, Гора, не окажется рядом?

– У авиаторов забастовка, господин, ай какая забастовка… – Акаш задумчиво качал головой. – Ничего не сделать…

– Вздор! – профессор помотал головой. – Здешние аборигены еще не доросли до трейд-юнионистского сознания! Заплатите им – и дело с концом.

– Ах, сагиб, никогда не говорите такого! – в священном ужасе воскликнул индиец. – Профсоюзы не продаются…

Профессор в знак сомнения поднял левую бровь.

– …А непродажные профсоюзы стоят слишком дорого. Зачем сагибу излишние расходы? Есть куда более дешевый путь, – Акаш растянул губы в усмешке.

– Какой?

– Положитесь на меня, сагиб. И на моих многочисленных друзей.

Индиец поклонился и выскользнул из номера.

– Проходимец, – сказал в потолок Гор, которого в этот раз не выставили из комнаты. – А то и хуже. Днем он водитель такси, вечером – проводник, а теперь кто? Представитель туристического бюро? Отец, он ведь жулик! Имей в виду, если что, выкуп за нас платить некому.

Профессор презрительно фыркнул.

– Твое знание людей просто поражает. Я полагаю, что ты почерпнул его на своем факультете, где учились одни неудачники, неучи и демократы. Акаш – достойный представитель своего народа. И, естественно, судьба культурных ценностей его страны ему далеко не безразлична. Поэтому он помогает нам.

– Да ну? – хмыкнул Гор. – Уверен, что за приличные деньги он согласиться растащить по кирпичику Тадж-Махал!

Енски-старший всплеснул руками.

– Какой цинизм! Неужели все нынешнее молодое поколение так погрязло в материализме? Отвратительно! К тому же, да будет тебе известно, бездельник, что Тадж-Махал построен не из кирпича…

Гор только фыркнул. Он уже пытался прошлым вечером разубедить отца, но тщетно. Сегодняшнее плохое настроение было только отзвуком вчерашнего обширного скандала, который потряс семейство Енски.

…Такое бывало и прежде, но Енски-младшему все-таки удавалось вначале вставить слово-другое в Ниагару красноречия профессора, потом плавно перевести монолог в диалог, а затем, хоть и не всегда, даже переубедить своего почтенного родителя. Но на этот раз вышло иначе – и много хуже. Раскрасневшийся, вошедший в раж профессор обвинил Гора в предательстве интересов науки и семьи, в космополитизме, в нежелании думать головой и в потакании своему обострившемуся либидо. Гор внезапно для самого себя взорвался и тоже высказал отцу если не все, то очень многое. К счастью для них обоих, Енски-младший все-таки не окончательно потерял над собой контроль, да и профессор вовремя заткнул уши – способ, применявший им еще во время ссор с матерью Гора.

В результате отец с сыном недобро косились друг на друга все утро и весь день до прихода Акаша. Профессор винил во всем лейбористов, Объединенную Европу, большевиков и Элизабет МакДугал с ее силиконовыми прелестями, а Гор, в свою очередь, изрядно злился на отца, искренне не понимая причин такой ненависти к красивой, хотя и несколько взбаломошной девушке.

Акаш появился где-то через час. На этот раз он даже не соизволил постучать в дверь.

– Радуйтесь! – воскликнул он с порога. – Мы не полетим, мы поедем в Сринагар. На поезде.