— И какое же? — спросил Чет.

— Я голоден! — печально заметил Куинси.

Картер, с напряжение и тревогой слушая их разговор, разразился смехом.

— Только и всего? — спросил он. — А я-то подумал, что ты увидел двухголового монстра.

Чет огляделся и увидел примерно в полумиле впереди два больших валуна. Они упирались друг в друга, создавая грубое подобие арки.

— Давайте доберемся до тех скал, — предложил он. — Сделаем привал, а в случае опасности найдем там убежище. — Он вспомнил бурю, которая отметила их прибытие на Венеру.

Из-за обходов они преодолели это расстояние за тридцать минут. Чет прикинул, но не сказал об этом остальным, что на каждую милю приходится полмили обходов, поэтому скорость их движения по прямой составляет около мили в час, а им следовало бы двигаться быстрее. Затем они поставили сани в нужном направлении, взяли с собой еду, отошли к валунам и сели под аркой. Обед прошел быстро. Он не занял у космонавтов много времени, потому что есть пришлось питательную пасту и воду из трубок в скафандре. Затем, пока еда усваивалась и новая энергия побежала по их телам, они посидели, отдыхая и обсуждая дальнейшие планы.

— Прежде, чем ехать дальше, — объявил Чет, — мне бы хотелось включить радио и послушать, может, мы поймаем какие-нибудь переговоры русских. Вдруг, услышим от них хотя бы пару слов.

Первый короткий отдых на Венере подошел к концу. Они встали и, поскрипывая, отправились к оставленным саням. Но радио молчало, не предоставив им ни малейших доказательств, что на Венере есть еще люди. Лишь время от времени они ловили статические помехи, производимые далекими молниями. Чет включил свои наушники непосредственно в приемник и чуть не оглох от треска. Он поспешно отключился и дальше слушал через микрофон. Потом они заняли свои места: Куинси за управлением санями, Картер, наблюдая за курсом, и Чет, озирая окрестности, и двинулись дальше.

Следующие два с половиной дня они строго придерживались графика, находясь в движении по двенадцать часов в день. Чет прикинул, что их скорость почти удвоилась и достигла двух миль в час. Он был удовлетворен, тем более, что они делали все возможное.

Хотя земля стала еще более сухой и каменистой, трещин попадалось гораздо меньше. Они тратили меньше времени на обход широких трещин, и этим экономили силы и заряд аккумуляторов. С другой стороны, им приходилось больше петлять между скал и камней, которыми был усыпан путь. Эти маневры не занимали столько времени впустую, как обход широких трещин, но затрудняли навигацию. Хотя они постоянно менялись местами, Чет пристально следил за курсом независимо от того, кто отвечал за это дело. Он знал, что придерживаться курса жизненно важно, и, как командир, все время наблюдал за ним, помимо своих прямых обязанностей.

Кроме этого, Чет неукоснительно следил за временем и убеждался, что все идет точно по графику. Десятиминутные перерывы на отдых, ланч, обед и ночной сон — все проделывалось по его часам. Но самой трудной была для него другая задача. Чету все время хотелось разрядиться, сбросить напряжение, выпустить пар на своих подчиненных, но этого нельзя было допустить, даже если временами они вели себя не идеально. Как только объявляли десятиминутный перерыв, Куинси тут же протестовал и утверждал, что не нужно никакого отдыха. «Неужели кто-то настолько ослаб, что не может идти еще несколько часов?» — спрашивал он. Задержки его тревожили. Еду всегда можно отложить, ночной сон сократить, потому что, если верить ему, они идут навстречу славе и не должны терять время при достижении бессмертных подвигов, для которых и предназначены. Для него не так уж важно остаться в живых, главное — попасть в книгу рекордов.

Такая позиция Куинси создавала проблемы. Потому что Чет частенько соглашался с ним, хотя и по совершенно иным резонам, нежели те, что имелись у искателя славы. Но все это нервировало Картера. Картер стал дерганым, угрюмым и все время что-то бормотал себе под нос. Чет снова и снова улавливал в наушниках шлема обрывки фраз и не мог определить, была ли это радиопередача издалека или бормотание Картера поблизости. Из смеси обрывистых, неясных слов и фраз Чет все же стал понимать, что бормотал себе под нос Картер. Тому временами казалось, что он является лидером отряда. То его рука дергалась, чтобы указать на какую-то скалу, якобы мешающую их движению, то он пытался предостеречь своих спутников о каких-то мифических зверях, которых послали, чтобы уничтожить их экспедицию. Иногда он бормотал приказы, в которых требовал напасть на целую стаю таких тварей и перебить их, прежде чем те нападут первыми. И тут же он мог начать всхлипывать и просить у животных прощения за то, что покусился на их исконную собственность. Он просил их понять, что лично он не хотел прилетать сюда, что его заставили прилететь, а он хочет только вернуться на корабль и улететь домой. И он обещал, что сумеет убедить остальных присоединиться к нему и возвратиться на Землю.

Во всех его монологах не было ясности или логической последовательности, но они продолжали вращаться вокруг этой темы. Во время привалов и за едой Куинси совершенно не обращал внимания на происходящее. Картер же начинал говорить осмысленно, хотя и продолжал твердить, что все их усилия бессмысленны. В это время Чет мечтал, чтобы Куинси заткнулся, а Картер усвоил, что они занимаются отнюдь не бессмысленным делом.

Он настаивал, что их шансы на выживание велики, если они не станут тратить силы на свои фантазии и фанатичные порывы. Он не соглашался с требованиями Куинси рваться вперед любой ценой и чувствовал, что они должны экономно тратить свои ресурсы и продолжать путь строго по расписанию. Тогда, даже если они столкнутся с настоящей бедой, он будет уверен, что их жизни потрачены не напрасно. Каждый их шаг записывался. И будущие космонавты когда-нибудь найдут эти записи и добавят к знаниям, которые в далеком будущем дадут Человечеству возможность познать Вселенную.

Куинси соглашался с последним, но продолжал манить их славой, убеждая ринуться вперед, очертя голову, к победе или смерти. Возникало впечатление, что смерть была для него даже более желанным концом, потому что только ограняла победу.

На третий день во время обеда они определили, что ветер изменился и стал теперь дуть на них сразу с четырех направлений, неся пыль и мелкие камешки справа, слева, спереди и сзади. Путешественники словно оказались в какой-то колонне, образованной отдельными вихрями. Между завтраком и обедом астронавты заметили, что равнина, по которой они ехали, стала переходить в небольшой подъем. Туман густел, и стало не видно границы между землей и линией облаков. И хотя позади все оставалось достаточно ясно, впереди видимость из-за тумана и пыли сократилась практически до мили.