Монахиня Касимовского женского монастыря Агнесса, много раз посещавшая Матрешу, однажды услышала от нее вопрос:

– Агнесса, сколько у тебя икон в келии?

– Очень много, – ответила она, – хорошие иконы.

– Да какие же они?

– Я не могу тебе, Матреша, все назвать – их много.

Матреша очень запечалилась и заохала, услышав ответ монахини, и перестала с ней говорить. На обратном пути Агнесса спросила свою спутницу:

– Скажи мне, почему Матреша так опечалилась?

Спутница ответила:

– Как же Матреше не печалиться: ты монахиня, а не знаешь, какие у тебя иконы. Ты должна каждый день прославлять святых, изображенных на этих иконах, а ты даже не знаешь их.

В 1930 году врач Сергей Алексеевич Никитин был репрессирован как «враг народа» и сослан на длительный срок в лагерь строгого режима. «Живым мне отсюда не выйти», – подумал Никитин.

– Обратись за помощью к Матреше, – посоветовала ему медсестра.

– А кто она такая?

– Блаженная.

– А где живет?

– В Рязанской области.

– Нас разделяют несколько тысяч километров. Как же она меня услышит?

– А ты попробуй.

Никитин был неверующий, но все же (другого выхода не было) попросил Матрешу о помощи. Прошло три года. Однажды (это было в конце июля) его вызвал начальник лагеря.

– Что-то ты засиделся у нас, – сказал он, увидев входящего врача. – Собирай манатки и выходи на свободу.

Никитин не поверил своим ушам.

– Вы, наверно, что-то перепутали, товарищ начальник, – сказал он. – Мне еще сидеть да сидеть.

– Нет, я еще ни разу не ошибался; теперь тебе придется ходить да ходить.

Никитин понял, что его освободила Матреша.

Он приехал в деревню Анемнясево, чтобы поблагодарить ее за чудо, которое она совершила своими молитвами. Войдя в дом Матреши, он в страхе остановился.

– Здравствуй, Сереженька, – сказала угодница Божия.

«Откуда она знает мое имя?» – Ну, рассказывай, как живешь.

– Да как живу? Хорошо живу. Главное, что на свободе.

– Нет, не это главное.

– А что?

– Ты скоро станешь архиереем.

Никитин остолбенел.

– Кем? Я не понял.

– Ар-хи-е-ре-ем, – по слогам повторила Матреша.

– Да как-то не верится.

– Начальнику лагеря ты тоже сначала не поверил.

Прошло некоторое время, и Сергей Алексеевич Никитин действительно стал епископом.

Одной из усердных почитательниц Матреши, близким ей человеком, была жительница города Касимова Мария Ивановна Путилина. Она более двадцати лет жила «по благословению Матреши», посещая ее два-три раза в месяц.

– Как-то, – рассказывала она, – пришла ко мне моя знакомая (ее фамилия Бердяева) и говорит, что ее четырнадцатилетняя дочка Маня сильно страдает от боли в ноге. Распухла коленка. Врачи поставили диагноз: туберкулез кости. Маня просит: принеси что-нибудь от Матреши, чтобы вылечить ножку.

Я поспешила к девочке.

– Что ты так долго ко мне не шла? – встретила она меня вопросом. – Я тебя давно жду.

Лежит в постели, заливается слезами.

– Не плачь, милая, – говорю я, – не плачь; сейчас твоя печаль претворится в радость – ведь я от Матреши.

Я дала девочке выпить святой водички, а потом помазала больную ножку елеем. Маня почувствовала облегчение. Вскоре она уснула. Утром я повторила лечение. Через неделю девочка ступила больной ногой на пол, а еще через три недели бегала с подружками на улице.

Весной 1933 года в Касимове разразилась эпидемия гриппа. Много людей умерло. Меня позвала Елизавета Крашенникова, ей было шестьдесят пять лет. Мы были с ней давно знакомы.

– Я умираю, – простонала она, когда я вошла в ее квартиру. – Помоги мне.

– Я помочь не могу, а Матреша может.

Я подала ей орарь.

– Это очень хорошее лекарство, я сама им лечилась.

Елизавета осенила себя крестным знамением и опоясалась орарем, предав себя на волю Божию. Через три дня она выздоровела.

Матрона очень любила Касимовский женский монастырь в честь Казанской иконы Божией Матери, живо интересовалась жизнью сестер, большинство которых являлись ее посетительницами. Особенно она почитала царевича Иакова (его могила находилась в этом монастыре). Она считала его святым и говорила, что его мощи будут непременно открыты.