В момент смерти Линда говорила по телефону. Она лежала нагишом. Даже в это время года на бедрах ее виднелась светлая полоска. Должно быть, зимой она загорала в солярии. Волосы до сих пор были влажными. Она лежала на спине, полуприкрыв глаза, и спокойное выражение лица ее почти не изменилось со времени нашей встречи.

Ее сердце тоже было вырвано из груди. Оно лежало на той же самой четырехспальной кровати футах в полутора от нее — бесформенная, губчатая, склизкая масса алого с серым цветов. В груди зияло отверстие, из которого торчали обломки развороченной грудной клетки.

С минуту я смотрел на нее, как-то отрешенно фиксируя детали взглядом. Опять. Опять какая-то сволочь использовала магию, чтобы оборвать жизнь.

Я все еще продолжал думать о ней — такой, какой она разговаривала со мной по телефону. Веселой, сметливой. Чувственной, судя по тому, как она складывала фразы. Чуть-чуть неуверенной в себе, уязвимой, что еще сильнее оттеняло другие стороны ее личности. Волосы ее были влажными, потому что она принимала ванну перед встречей со мной. Что бы там ни могли сказать о ней, о ее образе жизни, она была потрясающе живой девушкой. Была.

В конце концов до меня дошло, что в комнате стоит мертвая тишина.

Мужчины и женщины из группы экспертов — все пятеро — смотрели на меня. Ждали. Когда я оглянулся на них, все разом отвели взгляды. Впрочем, не обязательно было владеть ремеслом чародея, чтобы прочитать выражение их лиц. Страх — обыкновенный, натуральный страх. Они столкнулись с чем-то, чего не могла объяснить наука. Это потрясло их, пошатнуло все их устои — внезапное, сокрушительное и кровавое свидетельство того, что триста лет развития науки не помогают справиться с тем, что до сих пор таится в темноте.

И ответов на все это они ждали от меня.

Я не знал ответов на их вопросы. Я ощущал себя дерьмо-дерьмом, когда, не сказав ни слова, сделал шаг назад, отвернулся от Линдиного тела и вышел из комнаты в маленькую ванную. В ванне до сих пор была налита вода. На полочке под зеркалом лежали браслет, серьги, стояло немного какой-то косметики и флакончик духов.

Рядом со мной возникла Мёрфи. Она показалась мне еще меньше обычного.

— Она нам позвонила, — сказала Мёрфи. — Ее вызов зафиксировала служба «девятьсот одиннадцать». Так мы узнали, что нам стоит выехать сюда. Она позвонила и сказала, что знает, кто убил Дженнифер Стентон и Томми Томма, и что теперь они подбираются и к ней. Потом она начала визжать.

— В то мгновение, когда заклятье поразило ее. Возможно, сразу после этого телефон вырубился.

Мёрфи хмуро покосилась на меня и кивнула.

— Угу. Вырубился. Но когда мы приехали, он работал нормально.

— Иногда магия нарушает работу техники. Ты же знаешь, — глаз вдруг начал чесаться, и я потер его рукой. — Ты уже говорила с родственниками, с кем-нибудь в этом роде?

Мёрфи покачала головой.

— В Чикаго у нее никого из родных. Мы ищем, но это может занять некоторое время. Мы пытались связаться с ее боссом, но он куда-то уехал. С мистером Беккитом, — она пристально вгляделась в мое лицо, словно ожидая какой-то моей реплики. — Слышал когда-нибудь о таком? — спросила она, выждав паузу.

Я пожал плечами, не глядя на Мёрфи.

Рот Мёрфи на мгновение жестко сжался, на скулах заиграли желваки.

— Грег и Хелен Беккит, — сказала она, овладев собой. Три года назад их дочь Аманду убили в перестрелке. Громилы Джонни Марконе устроили разборку с какой-то ямайской бандой, которая пыталась оспорить территорию. Кто-то из них попал в маленькую девочку. Она прожила еще три недели и умерла, когда ее отключили от аппарата жизнеобеспечения.

Я промолчал. Но перед глазами моими стояли застывшее лицо и мертвые глаза миссис Беккит.

— Беккиты подали на Джонни Марконе в суд, обвинив в непредумышленном убийстве, но у того оказались слишком хорошие адвокаты. Собственно, тем удалось прикрыть дело еще до начала разбирательства. Кто именно застрелил девочку, так и не выяснили. Ходили слухи, что Марконе предлагал им отступные. Так сказать, в возмещение ущерба. Но они отказались.

Я продолжал молчать. Люди за нашей спиной укладывали Линду в пластиковый мешок, потом застегнули молнию. Я услышал, как кто-то из них сосчитал до трех, и они подняли ее, уложили на каталку и вывезли из комнаты. Один из экспертов сказал Мёрфи, что они пойдут перекусить и вернутся минут через десять. Она кивнула. В комнате сделалось еще тише.

— Ну, Гарри, — произнесла она. Она говорила тихо, словно боясь нарушить воцарившуюся в квартире новую тишину. — Что ты можешь мне сказать? — вопрос прозвучал со скрытым подтекстом. С таким же успехом она могла спросить меня, чего я от нее утаил. Собственно, именно это она и имела в виду. Она вынула руку из кармана куртки и протянула мне маленький пластиковый пакет.

Я взял его. Внутри лежала визитная карточка — та, которую я дал вчера Линде. Она до сих пор была чуть погнута в том месте, где я держал ее спрятанной в кулаке. Еще на ней виднелись брызги чего-то темного — судя по всему, Линдиной крови. Я посмотрел на угол пакета с ярлыком, на котором пишут индекс дела и название вещественного доказательства. Ярлык был чист. Карточку еще не приобщили к делу. Официально ее просто не существовало. Пока.