Да к тому же, Леньке и Димке тоже безумно захотелось отведать это чудо чудное, диво дивное - мандарины дольками в собственном соку, которые Юрка описывал так красочно и смачно, что у них слюнки потекли.

– Что ж, давай отправимся, - сказал Димка.
– Двинем прямо сейчас?

– Нет, - покачал головой Юрка.
– Сейчас уже поздновато. Двинем завтра, прямо из школы. Поедем на Грузины - там одна из самых больших и хороших продуктовых "Березок", отец всегда там отоваривается.

– На Грузины?
– Ленька нахмурился.
– Немножко далековато.

– Не так уж далеко!
– заспорил Юрка.
– За полчаса доедем. Зато там мы точно возьмем все, что нам надо. На сдачу можно будет жвачку купить. А может, хватит и на плитку швейцарского шоколада. В общем...

– ...В общем, - подхватил Ленька, - "Ты пришла и съела мандарин, съела мандарин, съела мандарин..."

– Вот именно!
– расхохотался Юрка.
– Песенка битлов может стать нашим гимном в этом походе, да?

– Ага!
– сказал Димка.
– Под знаменем битлов - и вперед на Грузины! Ты прав, ради этих сказочных мандаринов дольками можно всем рискнуть!

Итак, на следующий день, сразу после уроков, трое друзей отправились в район Грузинских (Большой и Малой) улиц и переулков - "на Грузины", как это место запросто называли москвичи. Там и на Кутузовском проспекте располагались в те годы чуть ли не самые крупные продовольственные валютные супермаркеты (то есть, в то время слово "супермаркет" не употреблялось, но я его использую, потому что оно больше всего соответствует масштабу магазина) в Москве. День стоял чудесный, ясный и теплый, и друзья топали от станции метро "Маяковская", на которой вышли, в самом радужном настроении. Юрка напевал "Желтую подводную лодку" в своей собственной новой обработке:

– "Мы пришли и съели мандарин, купленный с Грузин, купленный с Грузин..."... Ух ты!
– ахнул он, когда друзья свернули за угол и увидели "Березку", к которой стремились.
– Вот это да!

Очередь, тянувшаяся к дверям "Березки", и впрямь производила впечатление. Время от времени из магазина вываливались люди с картонными ящиками и большими пакетами, вместо них заходили другие, а очередь как будто и не уменьшалась. Несколько милиционеров следили за порядком, поодаль от милиционеров вертелись разные странные личности, время от времени обращавшиеся к кому-нибудь, стоящему в очереди, и опять быстро отходившие.

– Фарца!..
– фыркнул Юрка.
– Ребята, с ними ни в коем случае нельзя заговаривать. Им бы только беседу завязать, а там найдут способ ободрать как липку!

– Ну, вряд ли им будут интересны шесть рублей, - сказал Димка.

– Им все интересно, - ответил Юрка.
– Особенно, говорят, если на цыганят нарваться, те и копейкой не побрезгуют... Отец и мать никогда не влипали, но двое друзей родителей погорели. Один наш, москвич, второй поляк, приехавший к отцу по работе. Поляка вообще обули за две секунды, он даже понять ничего не успел... Ладно, давайте займем очередь и будет стоять.

Друзья подошли в хвост очереди.

– Вы последний?
– спросил Юрка у полноватого и лысоватого мужчины, подошедшего как раз перед ребятами.

– Похоже, я, - ответил он. И с интересом поглядел на ребят.
– А вы по поручению родителей вперед побежали, очередь занимать, или сами по себе?

– Мы - сами по себе!
– гордо ответил Юрка.

– Гм...
– мужчина покачал головой.
– Я бы своего пацана не пустил в одиночку в валютный магазин...

– А чего такого?
– сказал Юрка.
– Родителям некогда, а надо ж последние копейки истратить.

– Ну, если вы с копейками стоите, то можете и не стоять, - обернулась к ним женщина, стоявшая перед полноватым мужчиной.
– Говорят, поступило распоряжение не обслуживать тех, у кого меньше семи рублей. Чтоб очередь урезать, потому что многие стоят сейчас с последними крохами - а уж ходят и выбирают на эти крохи минут по сорок, боятся прогадать. Только, мол, толчею создают.

Ребята переглянулись. У них-то было меньше семи рублей!

– Не может такого быть, - твердо заявил Юрка.
– Это, наверно, слухи, которые во всех очередях рождаются. Деньги есть деньги, и никто не может отказаться их принимать.

– Здрасьте, не могут!
– фыркнул полноватый мужчина.
– Вы, конечно, не помните денежную реформу шестьдесят первого года, а какие тогда очереди стояли, чтобы обменять старые деньги на новые! Ведь срок обмена был резко ограничен.

– Да, люди прямо давились в очередях, - кивнула женщина.
– И ведь многие так и лишились своих денег. И здесь может быть то же самое.

– Так надо бы у милиции спросить, - предложил Ленька.
– Милиция наверняка будет знать, раз она здесь дежурит.