— Я кое-что вспомнила.

Мужчина отстранил ее от себя и, заглянув в глаза, тихим и каким-то устрашающим голосом спросил:

— Надеюсь, не друга детства?

Принцесса с удивлением поняла, что Меверик ревновал. Сердце так и подпрыгнуло в груди. Хотелось его немного помучить, но она быстро передумала. Ей не хотелось, чтобы он страдал так, как страдала она, когда думала, что у него есть что-то с Ивейн. Поэтому она покачала головой и легонько поцеловала мужчину в губы.

— Нет, я вспомнила сестер.

Он заметно расслабился и снова привлек ее к себе, окутывая любовью и теплом.

— Расскажи, какие они?

Колл задумалась.

— Странные, — выдала она через минуту раздумий и засмеялась. — Забавные, смешные, необычные!

Меверик улыбнулся и чуть сильнее сжал в объятиях, словно подбадривал продолжать.

— А еще они добрые и нисколько не злые, по крайней мере, так было в детстве. А потом все изменилось. Сесил замкнулась в себе, предпочитая общество людей отца. Всюду, словно тень, двигалась за королем, слушая мысли подданных и оберегая отца от напастей. Лотти, словно сошла с ума, помешалась на платьях, балах и мужчинах. Нет, она не спала с ними, ты не подумай, но сестра просто обожала, когда с нее не спускали взгляда, когда за ней бегали и украдкой, когда рядом никого не было, целовалась со своими обожателями. За вечер у нее могло быть до пяти кавалеров, которым она дарила свои поцелуи.

Меверик покачал головой, было видно, что ему не понравилось то, что он услышал о Лотти. Да кому это вообще могло понравится? Конечно же королева-мать и король-отец ничего не знали о таком недостойном поведении своей старшей дочери. Им бы точно это не понравилось. Фрейлины обо всем знали и, вместо того чтобы поговорить с королевой, предпочитали молчать и потакать прихотям Шарлотты. Может, она им что-то обещала?

— Расскажи о твоих родителях? — попросил он.

Коллидора опустила голову и почувствовала, как сердце сжалось от боли. Не от тоски и жалости, не от любви, а от боли. Настоящей, разрезающей сердце боли.

— Родители — они очень… высокомерные люди. Отец всегда занят делами государства, ему никогда не было до нас никакого дела. Но оно и понятно, ведь он король, мы это понимали и принимали. Однако очень часто видели отца, который сидел в саду и так устало и одиноко склонял голову, словно ему было тяжело. Словно его что-то тяготило. Может, дела государства и вечные заседания и советы, а может, он просто не хотел иметь с нами никакого дела? Мы этого не знали, но почему бы такие минуты одиночества было не провести со своими детьми? Или на худой конец со своей женой?

А королева, всегда была холодна.

— Мама всегда была занята собой; вечные примерки платьев, рисование акварелью и сплетни со своими фрейлинами. А когда она никого не хотела видеть, то садилась в своей комнате на кресло из золота, служанки приносили огромное разнообразие фруктов, выпивки и прочей ненужности и уходили, оставляя ее в одиночестве, где она читала стихи. Представляешь, Меверик! Читали стихи! Она не хотела нами заниматься, не хотела с нами разговаривать; несмотря на то что Шарлотта — ее любимица, мать и с ней не особо ладила. Я вообще не понимаю, как они живут. Мать с отцом не разговаривали и точно не спали вместе. Что же их держало вместе?

Меверик потерся подбородком о ее макушку и покачал головой.

— Ты же знаешь, Колл, браки не всегда заключаются по любви. А в королевских семьях почти всегда все по расчету. Скорее всего, и их брак такой. Они просто не любили друг друга, а им пришлось пожениться, чтобы скрепить два королевства. Я слышал об этом.

Коллидора вздрогнула и посмотрела на любимого. Ну конечно, Меверик старше ее, ведь ему же тридцать лет, в то время как ей всего двадцать. Стало очень любопытно, что мог знать он, чего не знала она.

— Что же ты слышал?

— Я слышал, что король Роберт был влюблен в другую, когда его заставили женится на твоей матери, принцессе Изобелл. Уже тогда между ними чувствовался холодок, Роберт постоянно выискивал взглядом кого-то в толпе, а Изобелл, вздернув свой прекрасный носик, словно не могла смотреть на простых людей, смотрела на статуи и о чем-то думала.

Коллидора моргнула и, чуть улыбнувшись, с подозрением спросила:

— Ты все это так рассказываешь, будто видел их собственными глазами.

Меверик оторвал взгляд от ее большой груди и улыбнулся, показывая свои белоснежные зубы.

— На самом деле, я был на той свадьбе со своей матерью. Я тогда ещё маленький был, но запомнилась мне эта странная свадьба тем, что молодые не хотели смотреть друг на друга. Будто чего-то боялись.

Принцесса слушала, как завороженная. Он видел их, когда они были молоды и еще не были королем и королевой. Девушка схватила Меверика за руку и, крепко сжав, спросила:

— Какими они были?