– Я понимаю ваши опасения. И вы правы: слишком много заинтересованных сторон. И всем нужен свой результат.

– А вам? Вы на чьей стороне?

– Пока на своей собственной. Меня мало интересует расклад сил в предстоящих выборах. Я знаю, что у губернатора с мэром старые тёрки, уходящие корнями в глубокое прошлое. И что это дело, о маньяке, может сыграть на руку как одним, так и другим. Всё зависит от результата расследования. И меня, прежде всего, интересует именно результат.

– Почему не объединили дела? Почему не создали следственную группу? Неужели выборы важнее человеческой жизни?

Шепитько усмехнулся уголком рта, получился оскал.

– На местный следственный комитет надавили. Оттуда, – он показал глазами вверх. – Мы сделали вид, что согласились. Нам тоже интересно, кто и как хочет воспользоваться ситуацией. Это всё, что я могу пока сказать. Я веду это дело. Курирую следствие по каждому эпизоду. Повторю вопрос, хотите присоединиться?

– Не боитесь моей необъективности? Мой работодатель может быть кровно заинтересован.

– Есть такое дело. Но вы, Виталий Маркович, уже влезли, куда не надо. Оставить вас без контроля – ещё худшее зло, чем опасаться вашей необъективности.

– Тогда, пожалуй, присоединюсь, – Нефёдов кивнул. Максим ему нравился. Из правильного теста слеплен этот подполковник. – А насчёт пообедать это лажа была?

– Отнюдь, – Максим нажал кнопку на приборной доске. Сзади щёлкнул багажник. Он вылез из машины, и через минуту на поляне стоял складной стол и два удобных брезентовых кресла.

Нефёдов уселся в одно из них, с каким-то отрешённым спокойствием наблюдая, как ловко Максим достаёт из корзинки припасы.

– Вот, – Максим, словно фокусник, выдернул откуда-то папку. – Знакомься, пока я на стол накрываю. Потом детально обсудим. Обрати внимание на эпизод четвёртый и шестой.

Он так естественно перешёл на «ты», что Виталий не сразу и заметил, что тоже начал тыкать.

В папке были выписки из уголовных дел по факту смерти десяти молодых женщин. Десять! Нефёдов сглотнул. В докладной Бакаева говорилось о семи (вместе с теми двумя, которых нашёл сам Нефёдов). Он просмотрел даты. Первое убийство произошло пять лет назад. Через год уже два. И на следующий два, и в прошлом году два. Зато в этом году аж три. Причём два за последний месяц.

– Он, похоже, вошёл во вкус.

– Тебе тоже кажется это странным? – Максим протянул ему бумажную тарелку с многослойным сэндвичем. Виталий удивлённо хмыкнул. Неужели сам делал? Меж двумя ломтями белого хлеба торчал кусок мяса, салатный лист, ярко-красный помидор. – Жена, – пояснил Шепитько ответ на его незаданный вопрос. – О здоровье моем печётся. Ты-то сам не женат вроде?

– В разводе, – Виталий сделал приличный кусок. – Да ты ж знаешь, чего спрашиваешь.

Максим только улыбнулся и тоже принялся за еду. Потом они листали папку, указывая друг другу на детали. Кивали, если делали одинаковые выводы.

– Что мы имеем? – Нефёдов наморщил лоб. – Некто охотится на рыжеволосых женщин и убивает их с особой жестокостью. Выкалывает глаза, отрезает языки. И никаких зацепок. Жертвы не связаны между собой никак. Вы что отрабатывали?

– Интернет-знакомства, общих знакомых, учёбу, поездки в одни и те же места, – скучным голосом перечислил Максим. – Всё мимо. Нигде они не пересекались. И общих знакомых нет, даже случайных. Скажи-ка, как ты сам вышел на них?

– У моего работодателя пропала жена. Искали везде. В том числе по моргам. Вот эта, – Нефёдов ткнул пальцем в последнюю фамилию списка, – найдена в Кругловском районе. Приметы сходились. Я приехал, но это оказалась не она.

– Как опознавали? Лицо же было изуродовано.

– Да там шрам приметный должен быть. Но его не было. Именно это меня поразило: жестокость убийства. Простой насильник так не поступает. Он своё дело сделал и пошёл. А тут явно или месть за что-то или психушка. Ну и запросил через знакомых сводки по убийствам.

– Ясно. Знаешь, ещё что думаю. Ведь они, – Шепитько провёл пальцем по папке. – Все рыжие, но не все зеленоглазые. Да и рыжие тоже не все. Вот эта, эта и эта – крашенные.

– Чёрт! Глаза?

– Да, те двое, с выколотыми глазами, носили зелёные линзы.

Нефёдов нахмурил лоб. Преступник выбирал жертвы по внешнему сходству со своим любимым типажом, а когда выяснял, что ошибся с цветом глаз, исправлял этот недостаток. По-своему.

– Он не был с ними знаком близко, иначе знал бы и про линзы, и про волосы. Где же он их выискивал?

– Я думал об этом не один день. Разброс жертв поражает. Почти двести километров. Он орудовал по всей области. И никогда не повторялся в одном и том же населённом пункте.