17 марта

Сегодня воскресенье. Пятая годовщина референдума о сохранении СССР. В Госдуме спецслужбы искали бомбу. О ней якобы сообщил некий особо бдительный гражданин.

Пустующее здание Госдумы на Охотном Ряду без особых трудностей опечатали. У входа в Думу встали два военных грузовика. В кабинете Валентина Купцова произвели обыск.

Встревоженный Зюганов объявил, что Кремль готовит силовое решение в отношении Думы, принявшей решение о денонсации Беловежских соглашений 1991 года:

– В окружении президента есть горячие головы. Они намерены запретить деятельность Думы и уже пытаются давать команды силовым министерствам о приведении их частей в повышенную боеготовность и, по сути, вводить чрезвычайное положение.

Ельцин успокоил лидера коммунистов:

– Пусть они не пугаются, и пусть Зюганов на БТР на работу не ездит.

(Прим. 2018 года. Позднее, когда с июня 1996 года я стал работать в Госдуме, знающие люди рассказали мне, что в тот день Ельцин провел в Кремле ряд встреч. Обсуждался силовой вариант расправы с непослушным парламентом и упертыми коммунистами.

Черномырдин вроде бы не согласился. Но в довольно нерешительной форме. Более твердо высказался Чубайс. Он был против. Отрицательное мнение высказали также генеральный прокурор Юрий Скуратов и председатель Конституционного суда Владимир Туманов.

Решающим стало мнение министра внутренних дел Анатолия Куликова, который заявил, что не может гарантировать лояльности своих войск и что силовой вариант может привести к пролитию крови на улицах Москвы. Только тогда Ельцин отступил от идеи введения чрезвычайного положения и отмены президентских выборов.)

Ельцин направил в Совет Федерации послание, в котором обратил внимание сенаторов на ряд политикоправовых обстоятельств, которые, по его мнению, следуют из постановлений, принятых позавчера Думой.

«Если признать названные постановления юридически состоятельными, – говорится в послании, – то окажется, что на территории Российской Федерации восстанавливается действие Конституции СССР 1977 г. и Конституции РСФСР 1978 г.».

Поздний вечер, почти ночь. Спешу поделиться с генеральным директором телекомпании МТК Айгаром Мисаном своими наблюдениями о программах прошедшей теленедели.

Всего было понемногу – и информации, и музыки, и развлечений. Сбалансированность оптимальная. Хорошо смотрятся деловые и познавательные передачи. Радует, что почти не было пошлятины в развлекательных сюжетах, связанных с днем 8 марта. Этого добра на других каналах было предостаточно, аж тошнит. На МТК, кажется, поставлен надежный заслон пошлости, хотя время от времени она все же прорывается в эфир, правда, в незначительных дозах.

Что-то странное происходит в последнее время с Анелей Меркуловой. Словоохотливость чрезмерная. Тон – менторский, поучающий, разъясняющий. Она буквально заслоняет своих собеседников, не дает им говорить, без устали сыплет своей скороговоркой, вещает только сама. И это постоянное «понимаете» режет слух. Наверное, Анеля Александровна давненько не смотрела на свои записи критическим взглядом.

В понедельник, 4 марта, у нее в гостях были милые собеседники – хорошо смотрящиеся на экране женщина, главный редактор журнала «Домовой» и ее заместитель. Ведущая не давала им рта раскрыть. Три четверти эфирного времени было заполнено ее словами. Это было что-то странное: ведущая внушала им что-то, растолковывала, призывала к чему-то. И – длинно, скучно, с манерами киношной классной дамы.

В последнее время за ней и некоторыми другими ведущими наблюдается крен в длинноты. Иногда ловишь себя на мысли, что они просто не готовятся к эфиру, не продумывают вопросы заранее, чтобы придать им максимальную краткость и глубокий смысл. Вопросы путанные, длинные. Это даже не вопросы, а какие-то утомительные комментарии к ним.

Может быть, стремятся подражать мэру? Да, Лужков любит монолог. Но мэр – начальник, он привык держать речь в почтительно внимающей аудитории. А функция телеведущего совсем иная. Нам, зрителям, абсолютно не интересно, что думает лично телеведущий по тому или иному поводу. Нам интересна точка зрения его собеседника, ради чего, собственно, и ведется эфир. Айной ведущий выставляет себя в качестве главной фигуры на экране. И это огорчительно, и нередко и попросту смешно.

Мастера четко и кратко ставить вопросы – Ноткин и Горелов. Хотя и они порой скатываются к комментированию, к изложению перед нами, зрителями, своих личных мнений и наблюдений. Но, как правило, это у них к месту и случается не так уж часто.

Ничего более пустого, кроме как у собеседницы Ноткина в понедельник, 11 марта, слышать не приходилось. Руководитель одного из департаментов – типичная бывшая пионервожатая. Я их за версту чую. Как же она далека от реальной жизни города! Вещала о каких-то салонах, где армяне-академики сидят рядом с азербайджанцами – академиками и, представьте себе, мирно беседуют, не выясняют отношений и не дерутся. Ну сколько людей поместится в тех салонах? А сколько армян и азербайджанцев в Москве? То-то… К тому же отчего академики должны непременно драться? Это же элита нации, они мордобоем не занимаются.