(Прим. 2018 года. В книге «Президентский марафон» (2000 год) Ельцин так описывал это: «23 марта в 6 утра состоялось закрытое совещание с участием Черномырдина, Сосковца, силовых министров, главы администрации Николая Егорова. Я ознакомил всех с этим планом, сказал: „Вот есть такая идея. Высказывайтесь. Что вы об этом всем думаете? „

Повисла тяжелая пауза.

Неожиданно резко против этого плана высказался Анатолий Куликов, министр внутренних дел. „Компартия, – сказал он, – в половине регионов России контролирует местную законодательную власть. Она выведет народ на улицы. За всех своих подчиненных в этой ситуации поручиться не могу. Что будем делать, если часть милиции будет за президента, другая – против? Воевать? Это же гражданская война“. Ту же позицию занял и Черномырдин, сказав, что не понимает, чем вызвана необходимость столь резких и необратимых ходов.

Но большинство участников этого утреннего совещания поддержали идею переноса выборов. „Борис Николаевич, – говорили мне, – вы же не отказываетесь от выборов, вы только переносите их на два года, поэтому обвинить вас в нарушении демократических принципов нельзя. Народ не хочет никаких выборов. Все привыкли к вам. И с коммунистами можно покончить только решительными действиями. Сколько лет они будут людям головы морочить, отравлять всем мозги?! Сейчас, может быть, тот самый благоприятный момент, когда это можно сделать. У вас пошел рейтинг вверх, за вами все пойдут“.

Наконец я сказал: „Все понятно. Большинство – „за“. Совещание закончено. Идите, я подумаю сам“.

Оставшись один, я все обдумал: решать надо сейчас, в течение суток. Откладывать такие вещи нельзя, иначе информация может просочиться. Опять почувствовал этот внутренний холод: я один должен принять решение и один отвечать за него.

Пока я находился в кабинете, Таня позвонила Чубайсу, позвала его в Кремль. „Папа, ты обязан выслушать другое мнение. Просто обязан“, – сказала она. Ия вдруг понял: да, обязан…

…Когда Чубайс волнуется, его лицо мгновенно заливается алой краской.

"Борис Николаевич, – сказал он. – Это не девяносто третий год. Отличие нынешнего момента в том, что сейчас сгорит первым тот, кто выйдет за конституционное поле. Хотя, в сущности, и в девяносто третьем первыми за флажки вышли они. Это безумная идея – таким образом расправиться с коммунистами. Коммунистическая идеология – она же в головах у людей. Указом президента людям новые головы не приставишь. Когда мы выстроим нормальную, сильную, богатую страну, тогда только с коммунизмом будет покончено. Отменять выборы нельзя“.

…Мы разговаривали около часа.

Я возражал. Повышал голос. Практически кричал, чего вообще никогда не делаю.

И все-таки отменил уже почти принятое решение. До сих пор я благодарен судьбе, благодарен Анатолию Борисовичу и Тане за то, что в этот момент прозвучал другой голос – и мне, обладающему огромной властью и силой, стало стыдно перед теми, кто в меня верил…»)

24 марта

Ельцин подписал указ о жилищной программе «Свой дом».

В недавние времена, когда на комплексе зданий на выходе из станции метро «Китай-город» не было вывески с надписью «Администрация Президента Российской Федерации» и вообще на тех зданиях не было никаких вывесок, вся страна раз в месяц раскрывала конспекты и приступала к политической учебе. Не была исключением и молодежь. Она тоже изучала очередной судьбоносный речевой шедевр вождей.

Для того, чтобы молодежь лучше усваивала их идеи, на занятия приходила москитная армия надсмотрщиков. Был среди них и инструктор одного из московских райкомов комсомола Алан Чумак. Его задачей было следить, чтобы слушатели кружков комсомольского политпроса говорили языком очередного партийного съезда, овладевали его терминологией.

Понедельничная (18.03) телепрограмма с Аланом Чумаком на московском телеканале МТК чем-то была похожа на те приснопамятные занятия в сети комсомольского политпросвещения. Главное – уметь изъясняться модной терминологией. В данном случае – духовно-религиозной. «Евангелие – это принцип моей жизни», «как считал Господь наш Иисус Христос», – сыпал Алан Владимирович. Не отставала от него и ведущая программы, демонстрируя хорошее знакомство с модной терминологией. Это была уморительная сцена: состарившийся комсомольский работник, а ныне экстрасенс, и телеведущая, чутко улавливающая новые веяния.

На МТК в целом тема религиозности разрабатывается весьма и весьма достойно. Собеседники телеведущих по этому вопросу внушают глубокое уважение, их слушаешь с интересом, поскольку они представляют мир, мало ведомый большинству зрителей. Прекрасны сюжеты с участием священнослужителей в «Русском доме». Но когда набожными представляются бывшие инструкторы райкомов комсомола, это воспринимается как фарс.

Не надо было ворошить комсомольское прошлое Чумака, о котором мало кто знает. Получается, что он нигде не состоялся: не имеет высшего образования, работал в комсомоле, в спорте, учился в вечернем университете марксизма-ленинизма на факультете партийной печати. Есть ли у него лицензия на врачевание? Невольно вспоминается киевская дама из «Белого братства», тоже комсомольский работник. Странно, почему бог вселяется именно в бывших комсомольских работников?