Я сделала глубокий вдох через нос.

Это сложно принять, я понимала. Но семья Эванс никогда меня не обвиняла. Они всегда читали между строк, и слышали не то, что я говорю, а как.

Но внезапно, спустя четырнадцать лет, я перестала чувствовать себя в безопасности в их окружении. Мне казалось, что они меня ненавидели. Не понимали. Как будто я не принадлежала их семье.

Я подняла ложку дрожащей рукой и попыталась поковыряться в тарелке, чтобы успокоить дыхание, пока вокруг меня раздавались голоса. Мне хотелось уйти. Убраться подальше от них. Но я боялась привлечь к себе внимание тем, что встану из-за стола.

Что если Дэн снова накричит на меня?

Мне было двадцать девять, и я как школьница боялась быть отчитанной. Сжала руку на коленях в кулак и вздрогнула.

— Мы пойдем, мам, — сказал Брам, пока я продолжала ковыряться в еде.

— Мы?

— Да, я обещал Ани отвезти ее в бар Джея, — услышав свое имя, дернулась в удивлении, но не подняла голову.

— Но вы только что....

— Увидимся позже, — он затих на какое-то время, и я могла представить, что он целовал маму в висок, как делал обычно. — Спасибо за ужин.

Я сидела, замерев, когда Брам обошел стол, но встала на ноги, как только он протянул ко мне руку. Схватилась за нее, когда парень потянул меня из комнаты, стараясь избегать взглядов вокруг.

— Черт! — раздался крик Дэна из кухни, когда мы подошли к входной двери.

Я не смогла остановить рыдание, вырвавшееся из горла, и мгновенно накрыла рот рукой.

— Эй, — сказал Брам тихо.

— Все нормально. Веселый ужин, верно? — сказала я шутливо, сделав пару шагов к своей машине, даже не смотря на Брама. — Полагаю, что будет успех, если я смогу разозлить парня с лоботомией. Нет, не в самом деле, правда. Это надо уметь.

— Ани, — предупреждающе сказал Брам.

— Просто еще один день быть мной... бесить ветеранов войны и их детей. Это дар.

— Анита, — продолжал звать Брам.

— Что? — резко ответила я, встречаясь с ним взглядом.

— Куда ты собралась?

Я посмотрела на машину, затем обратно на Брама.

— Эм... домой.

— Ты не поедешь в бар? — спросил он сухо.

— Подожди, так ты серьезно? Я думала, что это лишь повод вытащит меня из дома, спасибо за это, кстати...

— Ты поедешь или нет? — снова спросил с раздражением.

Я снова посмотрела на свою машину, затем на Брама.

— Конечно, поехали, — наконец, ответила.

— Тогда забирайся в чертов грузовик.

Я оскалилась, затем прошла мимо него.

— Завтра ты должен привезти меня к моей машине. Я точно уверена, что не вернусь сюда сегодня, — заявила я, обходя капот грузовика.

— Ладно.

— Отлично, — затем развернулась и побежала к своей машине, чтобы взять сумочку, в то время как Брам забухтел мне вслед, затем забрался в грузовик и, заводя машину, нажал на гудок.

Какой, черт побери, джентльмен.

5 глава

Абрахам

За всю свою жизнь я ни разу не был так зол на своего отца.

Когда мы переехали к Дэну и Лиз будучи детьми, я был утомлен. Вероятно, не подобрать слова лучше. Мы с Алексом переезжали из дома в дом с семи лет — со времени, когда попали в систему. Я знал, что все наши переезды были моей виной.

Алекс был милым. Забавным. Он со всеми находил общий язык и был вечно счастливым.

Я был проблемным. Высказывал все в лицо и, казалось, не находил ни с кем общий язык. Я был тем, кто скучал и сидел в углу во время рождественских вечеринок и праздников по случаю дня рождений.

Если бы не я, Алекса скорее всего усыновили бы сразу после того, как умерла мама. К счастью для меня, в штате не любили разлучать идентичных близнецов, иначе я бы никогда не увидел своего брата больше.

Поэтому да, большую часть времени я был зол. Зол на нашу маму, на органы опеки и на весь мир, но с тех пор как переехал к Дэну и Лизе больше не был по-настоящему зол ни на что из этого.

Я был недоволен их ограничениями в подростковом возрасте, но любовь не позволяла мне злиться долго. Я был чертовски раздражен, когда Дэн не захотел передавать компанию мне — хоть и говорил об этом годами — но понял его.

Но, когда я наблюдал, как он кричит на Ани этим вечером, что-то взорвалось в моей груди, мне захотелось вытянуть руку и столкнуть его с гребаного стула.

Подобная реакция напугала меня. Я научился сдерживать свой темперамент за годы жизни у Эвансов. А за тридцать секунд мой самоконтроль полностью испарился, и я захотел сделать отцу больно.