– Бать, ну, хочешь, я на эту хаттову Дагобу смотаюсь и Зеленкина тебе приволоку?

Лорд безнадежно махнул рукой. Ему только и оставалось, что плюхнуться на лежащую отдельно стойку шасси да голову руками обхватить. Собственное окружение его не просто не боится, они его поддержать пытаются. Он вгорячах публично обозвал повелителя "старым шааком", а те великодушно этого "не поняли". Из жалости, уважения или понимания - неважно! В любом случае - это просто конец света какой-то.

Тоскливые вейдеровские размышления опять прервал голос сына, который уже пролез внутрь ангара.

– Я согласился стать учеником Дарта Сидиуса, отец.

Парень сел рядом. Окончательно выдохшийся лорд ситхов не возражал. Просто безразлично отметил то, как сын поставил завесу неслышимости.

– Почему?

– Палпатин рассказал об истинном смысле "правила двух".

– А именно?
– постарался скрыть оторопь теперь уже, наверное, не младший, а средний ситх.

– Он рассказал о том, что по мере того, как тело ситха начинает дряхлеть, покоренная им Сила вырывается из-под контроля его воли и оборачивается безумием. Долг ученика - избавить учителя от унизительной немощи, а мир - от все еще могущественного безумца. Но после Мустафара ты и Сидиус по сути - части друг друга, так велико ваше единство в Силе. Император боится, что если ты убьешь его, то и сам погибнешь. Ему не нужен новый ученик. Ему нужен "меч милосердия": тот, кто за пять-семь лет, что остались у Сидиуса, сумеет стать достаточно сильным, чтобы победить.

– Повелителю бы на Коррибан почаще мотаться, а не с моффами лаяться, глядишь - и здоровья не на десять, а на все пятьдесят лет хватит...

– А дела управления государством постепенно будет брать на себя Лея.

– Это тебе тоже Палпатин сказал?

– Да.

– И ты ему поверил?

– В целом, да. Конечно, он здорово сгустил краски. Но в целом был искренен. В том, что нуждается в тебе и не хочет терять. В том, что беспокоится о будущем своего государства. А тому, как вы здорово дополняете друг друга, я просто позавидовал. У джедаев так не получится: для того, чтобы стать частью целого, надо впустить его в свое сердце. Я хочу и могу стать частью целого и остаться самим собой при этом.

– Лея тоже так думает?

– Не знаю. Я ее после ареста не видел.

– Что-о-о?

– Хатт, ты ж не в курсе! Когда мы к Эндору прибыли, ты здесь уже вовсю "ремонтом" занимался...
– хлопнул себя по лбу Люк.

– Я что-то важное пропустил?

– Да ничего особенного. Ну что ты массовых драк не видел что ли?

– С участием принцессы Леи?

– Ага. А еще гранд-моффа Таркина, Коса Роу, прежнего хахаля Леи Хана Соло и обоих Вирсов. По ходу еще человек пятьдесят подтянулось.

– И?...

– Таркин, Соло и Антиллес в госпитале, остальные - под арестом. Все те же пятнадцать суток.

– Ничего не понял. Почему Вирсов стало двое, и кто такой этот Антиллес?

Некоторое время назад на борту

вышедшего к Эндору "Палача"

Выгруженного из шатла Вейдера только что перегрузили в мобильный медицинский модуль. Поэтому все, в этом участвующие, еще стояли в общей куче. Император, вчерашние повстанцы, молодые Скайуокеры, гвардейцы, подоспевшие штурмовики и пилоты "Черной эскадрильи".

Пользуясь возникшей неразберихой, пара младших командиров штурмового отряда начала оттеснять Люка в уголок потемнее. В том, что намерения у них самые что ни на есть агрессивные, сомневаться глупо. Только орать "Караул! Помогите!" стыдно, да и тоже глупо. Едва ли кто-то бросится помогать бывшему герою Альянса. Только лишние зрители предстоящего унижения. Потому что применять Силу против неодаренных юному джедаю показалось нечестным, а просто так от нескольких тренированных амбалов отмахаться будет тяжеловато.

– Что, сука ребеловская, ранению милорда радуешься. Или это ты его?...
– начал один из штурмовиков.

Ответить Люк не успел. Между ним и солдатами ввинтились Антиллес и Вирс.

– Что за веселуха без нас, парни?
– обозначил свою готовность поучаствовать в драке Ведж.

Но разгореться драке не суждено было. Связываться с Алой гвардией дураков не нашлось. Особенно, когда происходящим в темном уголке заинтересовался Палпатин. Тот вопросов задавать не стал. Обвести собравшихся невидимым из-под капюшона взглядом оказалось достаточным. Распорядившись о наказании зачинщиков конфликта, император соизволил-таки заговорить. Обратился даже не к Люку - к командиру корабля, замершего у него за спиной.