– Здравствуйте. Моя фамилия – Гулевский.

Цыпко припоминающе свела бровки к переносице.

– У вас материалы по факту смерти моего сына, Константина Погожева. – Гулевский с усилием выдавил из себя эти слова. – У него фамилия матери, – опередил он вопрос. – Хотелось бы узнать, что установлено и что делается по делу.

– Как же, как же. Это которые отравились, – припомнила Цыпко. Она приняла скорбный вид. – Прежде всего, позвольте выразить соболезнование. Поверьте, мы все сочувствуем вашему горю.

Фальшивое, казенное сострадание зародило в Гулевском глухое раздражение.

– Делается, поверьте, все возможное, – сюсюкающим тоном, каким говорят с заболевшими детьми, продолжила Цыпко. – И как только появятся результаты…

– Номер уголовного дела! – перебил ее Гулевский.

Цыпко озадаченно прервалась.

– К сожалению, для возбуждения уголовного дела пока нет достаточных оснований, – огорченно сообщила она. – Но доследственная проверка, уверяю вас, ведется тщательнейшая.

– Да? И какая же, позвольте спросить? – заинтересовался Гулевский. – Каково заключение судебно-медицинской экспертизы? Кто по вашему поручению осуществляет оперативно-розыскные мероприятия?

– Ой! – Цыпко по-девчоночьи всплеснула руками. – А то все никак не соображу, где вас видела. Вы ж у нас в сентябре вводную лекцию на первом курсе Академии правосудия читали! Вот как про оперативно-розыскные действия сказали, сразу вспомнила.

– Вы – студентка первого курса? – поразился Гулевский. – И вас утвердили на должность следователя? По блату, что ли?

– Да что вы? Тоже мне – блат. Еще и уговаривали! – обиделась Цыпко. – У нас многим девчонкам с курса предлагали. Деньги, конечно, небольшие, поэтому ребята отказываются, но все-таки, пока учишься, можно перетоптаться. Мы с мамой посоветовались и согласились. Вообще-то я поступала в консерваторию по классу виолончели. Но – переиграла. – Она помяла пальчики. – Думала, в музыкальную школу пойти, но там преподавателям вообще копейки платят. Ничего, главное до диплома дотерпеть. А там сразу – в адвокатуру.

– Знаний-то для следственной работы хватает? – желчно поинтересовался Гулевский.

– Не очень. Но я вникаю. В конце концов, это ж не виолончель, – простодушно поделилась Цыпко. Глаза ее наполнились свежим, непритворным состраданием. – Господи! Так это ваш сыночек! Если б мы сразу узнали…

– Покажите материалы! – потребовал Гулевский.

Цыпко смешалась:

– Вообще-то не положено. Но вам, наверное, можно.

Со вздохом открыла тяжелую сейфовую дверь, на ощупь вытянула тонюсенькую папочку со штамповкой «Уголовное дело №». Номера не было. Да и внутри папка, по сути, была пуста. Лежали две телефонограммы – из больницы и из морга да бланк объяснения с куцыми показаниями некоего Бовина, охранника жилтоварищества «Товарищество достойных», обнаружившего сначала Вадима Седых, а после – тело Константина Погожева. Объяснение состояло из нескольких предложений: возле проходной упал человек, пошел с обходом, на седьмой по счету скамейке, считая от метро, увидел тело, позвонил. Протокола осмотра места происшествия не было вовсе.

– Это все? – не поверил Гулевский. Он даже бессмысленно потряс пустую папку. – Где план оперативно-следственных действий? Где постановления о назначении экспертиз? Где поручения органу дознания? Где протокол осмотра места происшествия, наконец? Ведь тру-уп!

Цыпко сглотнула:

– Я тоже милицию спрашивала, где протокол осмотра? Оказывается, они решили, что раз перепились пьяные, то нечего осматривать. Потом уж, когда из больницы и из морга телефонограммы поступили, – передали нам по подследственности… Представляете, каков уровень в этой милиции, – посетовала она. – Виталий Борисович, наш руководитель следствия, их тоже очень ругал.

Она заискивающе поглядела на именитого посетителя. Гулевский все не мог поверить тому, что видел.

– Да, милиция откровенно схалтурила, – согласился он. – Но у вас-то эти материалы уже, – он зачем-то сверился с часами, – больше двух недель. Вы-то давно знаете, что потерпевшие не упились! Что их отравили с целью ограбления. Или – не знаете?! – догадался вдруг он. – Вам известно, что у моего сына была похищена крупная сумма денег, часы, мобильник?

– Да что вы? – безыскусно удивилась Цыпко.

Гулевского перетряхнуло.

– Неужто и впрямь никто ничего не делает?

Он отбросил пустые «корочки».

Цыпко согласно закивала:

– Я понимаю, о чем вы, Илья Викторович. Я тоже хотела сразу возбудить уголовное дело. Но Виталий Борисович, наш руководитель, он велел ждать, пока не придет заключение медицинской экспертизы. Виталий Борисович говорит: надо прежде убедиться, что это не случайное отравление. Вам лучше к нему зайти… Я уверена, как только он узнает, что погибший – ваш сыночек…