– Света нет, аккуратно, – раздался из темноты дома его голос. Потом внутри отворилась следующая дверь, и стало немного светлее. Сидор вошел следом и прошел на свет в достаточно большую и единственную комнату в доме, в три окна на одной стене. Слева в углу, стоял кухонный стол с газовой плитой подключенной резиновым шлангом к баллону и рукомойником, прикрепленным к стене над пластмассовым тазом. Вдоль всей стены тянулась широкая деревянная лавка, с ватным матрацем брошенным сверху. Из– под лавки торчали старые сапоги, валенки, плетеные корзины, и железные ведра. Посередине комнаты, под свисающей лампочкой без абажура, стоял большой обеденный стол накрытый клеенкой. В углу, напротив входа, висела иконка с темным ликом в самодельном окладе из фольги. А у противоположной стены, выступала вперед невысокая кирпичная печь, с двумя конфорками и толстой прямоугольной трубой уходящей вверх.

– Вот так мы и живем, – ставя на стол ящик, сказал Толик, – Нравится?

– Нормально вроде, – согласился Сидор.

– Ничего лишнего. Готовлю и умываюсь здесь, – он указал на маленький стол с плитой и рукомойником. Сплю на лавке. Очень полезно кстати. Если холодно, вот печка, взял, затопил. Во дворе, в сарае дрова. Там лет на десять запас. Так, что войну можно переждать.

– Какую войну? – не понял Сидор, ставя ящик на стол.

– Любую. Там еще в огороде за домом погреб,– уточнил Толик. – И туалет рядом.

В это время за окнами, на улице вдруг стало темнеть, комната погрузилась в полумрак, контуры предметов стали не четкими, и лишь мерцание фольги на окладе иконки отражал какой-то слабый свет.

– Что это? – недоуменно спросил Сидор.

– Не знаю, – прошептал Толик, – Что-то на улице. Надо посмотреть, – и он осторожно, на ощупь пошел к выходу. Дверь скрипнула и открылась, но света от этого не прибавилось. Постояв минуту, Сидор тоже стал двигаться к двери. Выйдя на крыльцо, он увидел большую черную тучу, надвигающуюся на них по всему горизонту от Сосновки до Березовки.

– Ведь, они же сказали, что не будет дождя, – тряся руками, протянутыми в сторону тучи, застонал Толик.

– Что? – Сидор, еще ничего не понимая, оглянулся на Толика.

– Бежим быстрее, может, успеем, – крикнул Толик и бросился к машине. Сидор до конца, не понимая суть происходящего, продолжал смотреть вверх, на надвигающуюся катастрофу.

– Ну, что ты там стал, давал быстрее, – заорал Толик, включая зажигание. Сидор, вмиг скатился с крыльца и запрыгнул в машину. Толик выжал газ, с визгом развернулся и они понеслись через заросшее бурьяном поле, к лесу, в сторону от надвигающейся тучи.

Дождь настиг их, как только они въехали в лес. Он сначала упал крупными, тяжелыми каплями громко стуча по капоту. А потом обрушился водопадом с такой силой, что бешено работающие дворники, перестали справляться. Дорогу исчезла из вида, и Толик остановил машину.

– Все, приехали, – и он положил голову на руль.

Как приехали, – не понял Сидор, – нам же в аэропорт надо. Толик повернул голову к Сидору и обреченно произнес: « Не попадем мы сегодня в аэропорт. Может, и завтра не попадем».

– Послушай, мне надо обязательно. Если я не улечу, то они схватят меня и посадят в тюрьму, – умоляюще проговорил Сидор.

– Кто они?

– Гэбешники. Они меня дали 24 часа, чтобы я уехал из страны. Понимаешь?

– А-а-а. Вот значит ты кто, – криво усмехнулся Толик.

– Кто я? – переспросил Сидор.

– Американский шпион значит, – закончил Толик и, прищурившись, посмотрел на Сидора.

– Сам ты, мудак, – выкрикнул Сидор и, открыв дверь машины, выпрыгнул наружу под нескончаемые потоки воды льющиеся сверху. Постояв мгновенье, Сидор ничего, не соображая, бросился бежать вперед, с трудом различая колею дороги. Но пробежав немного, соскользнулся и упал в липкую глинистую жижу. С трудом поднявшись, попробовал еще идти, но вместо дороги под ногами разлилось жидкое и вязкое болото. Он опять упал. На четвереньках отполз в сторону леса, и обессилено сел на землю, прислонившись спиной к толстому стволу дерева.

Дождь закончился, наверное, через час. Сидор все также сидел, прислонившись к дереву. Где-то в стороне раздавался нервный сигнал автомобильного клаксона. Это Толик подавал ему знак, где стоит машина. Но Сидору, похоже, было уже все равно.

– Ну, чего ты? – раздался через какое-то время над ним голос Толика, – Пойдем в деревню. Печь затопим, обогреемся. Подумаем, как дальше жить, – и он протянул ему руку. Сидор, сам поднялся и, не обращая внимания на Толика, пошел вдоль дороги в сторону видневшейся впереди машины. Подойдя к ней, остановился, разглядывая полностью увязшие в грязи колеса.

– Нет. Ее трактором теперь тащить надо. Пойдем в деревню. Мишку Белоруса будем ждать. Без него здесь в округе никто нам не поможет.

– Там сумка моя, – показал на багажник Сидор.

– Пусть лежит. Багажник закрыт и никого здесь нет кроме нас, – сказал Толик и пошел вперед, вдоль леса над дорогой. Сидор постоял и пошел следом. Выйдя из леса, они еще раз попали под дождь, но не такой уже сильный. А на подходе к деревне, к ним на встречу из зарослей борщевика радостно лая выскочил Кубик, и они уже втроем добрались до дома Толика. Толик быстро растопил печь. Они, сняв верхнюю одежду, бросили ее сушиться прямо на пол, рядом с печкой. Потом Толик вскипятил, и заварили чай из листьев зверобоя, развешанного пучками на веревке под потолком избы. Пожарили картошку, запас которой хранился в погребе, за домом. Поужинали, все также молча. Накормили консервами, обалдевшего от счастья Кубика и когда стало темнеть, так и не сказав друг другу ни слова, легли один за другим на лавку и сразу уснули. Так закончился, этот как потом оказалось знаковый для Сидора день.