Лиам поднялся на ноги, нервно дёргая плечами. Сумасшедшая Кротовка всё больше выводила его из себя.

– Боюсь, сейчас нам даже табун лошадей не поможет. – Он упёр руки в боки, стараясь держаться спокойно. – А что поможет – понятия не имею. У кого есть идеи что делать дальше?

Мирком тоже встал.

– Сначала надо выбраться наружу. – Сказал он смущённо. – Посидим на свежем воздухе, подождём, пока кроты успокоятся. Потом придумаем что-нибудь… Вы извините, что всё так неудачно складывается. – Обратился он к Эльвин и Лиаму. – Всё не как у людей… Вы, наверное, уже сто раз пожалели, что приехали к нам.

– Ну что ты, конечно же нет! – Соврала Эльвин, которой вдруг стало очень неловко, что она позволила себе негодовать в душе. – Вы же ни в чём не виноваты! Мы очень рады быть с вами. А эта ситуация с кротами никак от вас не зависит. Мы вам поможем чем сможем, правда ведь, Лиам?

Лиам кивнул, тоже осознав, что злиться тут не на кого. Виноватых нет. Из-за воротника пижамы Лиама вылез Кланки. Каким-то чудом он не пострадал при падении, и с большим удивлением теперь оглядывался по сторонам.

Лампа на потолке медленно погасла.

– Отлично. – Проворчал в полной темноте голос Эмили.

Эльвин без труда снова зажгла лампу, направив туда шарик света.

Эмили сразу повеселела.

– Ладно, всё не так страшно. Справимся. – Решила она. – Нам больше ничего не остаётся… Надо оценить обстановку, посмотреть, что вообще творится и как всё исправить. Мирком, спусти-ка нам лестницу!

Через несколько минут Мирком спустил сверху верёвочную лестницу, и, кое-как взобравшись по ней, преодолев лестницу между двумя этажами и прихожую, откуда открывался плачевный вид на разгромленную кухню, друзья выбрались на боковую часть дома и поняли, что ситуация довольно пугающая.

Дом наполовину ушёл в землю, и миллионы маленьких кротов бороздили почву вокруг, подъедая осыпавшиеся с крыши овощи и другие посадки.

Железные палки, на которых совсем недавно стоял дом, теперь помятые, отходили от дна дома в сторону. А огромные железные лыжи, крепившиеся к ним, поломанные, торчали из земли в нескольких метрах от дома. Вся конструкция была полностью разрушена.

У Эмили перехватило дыханье. Постояв минуту в полном оцепенении, она села на неровный лист железа, прибитый к стене, и заплакала от обиды.

Как же это? Как? Столько сил, столько здоровья потрачено зря. Столько времени проведено в беспрерывной борьбе, столько трудностей преодолено, когда она отчаянно подбадривала себя и боролась, подбадривала и снова боролась, боролась, боролась. Где хоть что-нибудь, на что можно опереться? За что можно зацепиться? Ничего нет. Ничего.

Земля не уходила из-под ног. Земля сама бурлила от вторжения. Ищи опору в себе, хватайся и поднимайся. Дома ломаются, но ты не ломайся. Держись!

Эльвин подошла обнять подругу за плечи, но Эмили отмахнулась, не давая вытащить себя из собственного горя. Оно было её. Хоть что-то здесь было её, и Эми хотела хоть несколько минут подержать его в руках, раз уж это всё, что она получила за два года тяжёлых испытаний. И больше никто не посмел нарушить её пространства, больше никто не подошёл утешить её.

Площадка высилась над землёй на несколько метров, дом продолжало медленно относить в неизвестном направлении. И друзья, как на необитаемом острове, молча стояли, вглядываясь в туман.

Эльвин поёжилась, стоя на ветру в одной сорочке. Лиам подошёл и прижал её к себе. Схизантусы молчали. Они не знали что сказать, чтобы утешить Эмили и Миркома, которые в одночасье стали такими же бездомными как и они.

Ну что ж, теперь все дороги мира точно открыты им. Только где они? Где эти дороги? Туман всё съедает.

– Туман! – Эми вскочила с места. – Опять туман! Я устала! Я хочу видеть жизнь! – Она утёрла слёзы рукавом халата. – Мирком, скорее неси сюда детей! Ещё не хватало чтобы они у нас сидели в подземелье… И одеяла захвати. – Крикнула она мужу вдогонку. – Нам надо на чём-то сидеть.

Мирком скрылся в доме.

Эмили встряхнулась. Она твёрдо решила быть сильнее этой ситуации. Да, её дом разрушен. Да, её семья оказалась на улице и да, наступил новый этап в её жизни. Старое и привычное ушло. Всё так и есть и нечего хныкать. Надо трезво смотреть в глаза действительности. Она вздохнула, прислушалась к себе и внезапно очень удивилась. Где-то глубоко, очень-очень глубоко в душе, под толщей сожалений и переживаний, у неё всё радовалось и ликовало.