— Но как мы можем быть уверены в том, что рано или поздно Вседержитель не решится избавиться от нас? — послышался голос молчаливого Виардона.

— Никак, и именно в этом вся проблема.

— Как бы там ни было, но мы поняли самое главное. Вседержитель уязвим. Его можно ранить, а значит, его можно и убить, — подытожил Мефистофель.

— Ты можешь постараться разузнать, как это сделать?

— Я постараюсь, Анафрахион, но за все эти годы я ни разу не сумел найти Вседержителя. Удастся ли найти способ его одолеть — я не знаю.

— Способ должен быть! Он всегда есть. Не бывает непобедимых, ибо у каждого есть слабость. Большинство считает Богов непобедимыми и сильнейшими, но я в одиночку сверг их, не будучи столь силен, как сейчас. Вседержитель не может стать исключением. Должен быть способ избавиться от него, коль возникнет такая необходимость.

— Я сделаю все, что в моих силах, — кивнул Мефистофель.

На том и порешили. Анафрахион же стал сам не свой, ибо не мог он поверить в то, что нашелся некто, кого ему вместе с Люцифером не удалось одолеть. Это разозлило его, и решил некромант найти способ одолеть столь грозного противника.

***

Палач не разделял интересов Советника, а потому позволял себе то, что тот ни за что бы не сделал. Норкл был вечно серьезен, не любил просто так путешествовать по иным мирам, ибо считал это пустой тратой своего драгоценного времени. Учитывая, что учитель редко бывал в замке, то за всем приходилось следить именно Советнику. А вот Чардо был другим. Он не чурался посещать иные миры, и даже проводил время с женщинами. Не знай он Норкла лично, то посчитал бы, что тот мужеложец, коих Палач презирал. А вот и нет, первый ученик некроманта вполне мог провести немного времени с прекрасными девами, но случалось это крайне редко.

Сидел Чардо в трактире одного из светлых миров. На поясе у него висел кнут, и одет Палач был просто. К тому же платил он весьма щедро, так что на его оружие закрывали глаза. Более того, не редко его наоборот просили показать свое мастерство владения кнутом, что бывший наемник с радостью демонстрировал. Сбивал, к примеру, яблоко с чьей-нибудь головы, или же наносил удар столь быстро, рассекая его так, что оно даже не шевелилось. Соревновался в меткости с лучшими лучниками. Те попадут в цель, а Палач брал и совершал нечто наподобие выпада кнутом, пробивая всю стрелу и оставляя от нее лишь щепки. Но любил использовать он свое оружие и иначе. Если ловил на себе женский взгляд, то аккуратно обхватывал барышню плетью и подтягивал ее к себе.

В этот раз его избранницей стала светловолосая и голубоглазая женщина. Ее нельзя было назвать особой красавицей, да и слегка полновата она была, а над правым уголком губ у нее была небольшая родинка. Но, тем не менее, Чардо был впечатлен ею. В ее простоте и находил он красоту.

Не раз и не два являлся к ней Палач Ордена на ночь, и, более того, увидел он в ней пытливый ум и любовь к знаниям. Стал осторожно, понемногу рассказывать ей о иных мирах, о темных и светлых и даже про Орден Лунной Ночи спустя некоторое время рассказал. Гинара (так ее звали) знала про Орден, но лишь плохое доводилось ей слышать о нем. Чардо же развеял эту ложь и поведал ей правду. К некоему удивлению она приняла это довольно легко и не стала проклинать его.

Прошло время, и она родила ему сына. Назвали его Мокхар, в честь отца Чардо. Как бы ему не хотелось, но не мог он взять их с собой. Боялся, что учитель проклянет, ибо они из светлого мира. Хоть он и знал, что мастер Анафрахион не таков и он весьма справедлив, но почему-то не обратился к нему и не спросил. Лишь потом Палач понял, что он сделал это, ибо испугался. Ему не хотелось становиться отцом, а Гинара не захотела избавляться от ребенка. Она сказала, что будет растить его одна. Ей важно то, что отцом ее сына являлся сам Чардо, и она была уверена, что мальчик вырастет хорошим. От Палача же она попросила лишь одного: не забывать ее и иногда навещать. И после очередного визита у второго ученика некроманта родились две девочки.

В мире Гинары прошло двенадцать лет с тех пор, как родился Мокхар. Палач порой следил за ними, но появлялся крайне редко и лишь тогда, когда его дети спали. И услышал он голос женщины. Она сказала, что его сын начал интересоваться Орденом, а также Гинара попросила его забрать детей как можно дальше из ее мира. Чардо не единожды думал об этом, но не мог понять, куда их забрать. В Орден? Если в них нет достаточного магического потенциала, то учитель их просто не примет, даже несмотря на то, что они дети Палача. Анафрахион был непреклонен по данному вопросу. Коль есть Силы и их достаточно, то есть шанс попасть в Орден Лунной Ночи.

Тем не менее, Чардо решил отправиться к Гинаре и поговорить с ней. Она не ожидала, что он явится, так что была несколько удивлена, но потом крепко обняла его, и, уткнувшись головой ему в крепкую грудь, чуть было не заплакала.

— Не думала, что ты придешь, — прошептала она и посмотрела ему в глаза.

— Гинара, я по поводу Мокхара и девочек.

— Ты пришел их забрать, правда ведь? — ее взгляд был полон надежд.

— Я не знаю, могу ли…

— О чем это ты? Ты ведь ученик Главы Ордена, разве он…