— Кошак! – теперь несуразности и странности мигом объяснились. Их попытался ограбить хаджит, один из расы прямоходящих разумных кошкообразных тварей, обитавших на землях Эльсвайра и в минувшую войну неразумно принявших сторону Высших. Впрочем, даже альтмеры недолюбливали своих союзников – за склонность к вероломству и предательству, трусоватость, привычку тащить все, что плохо лежит, и поголовную склонность к дурманным зельям навроде лунного сахара. Дурная репутация бежала вперед хаджитов. Мало кто из живущих на Тамриэле доверял им, зато все единодушно признавали, что взломщики и торговцы из них первостатейные.

Изловленный хаджит смирился с горькой участью добычи и застыл в неподвижности. Ему достало ума понять, что сопротивлением он только раздражает орка и увеличивает свои шансы остаться со сломанной рукой. Масти хаджит был огнисто-рыжей. Судя по короткой вздыбленной гривке между торчащими ушами, на свете он прожил совсем немного. Определить его пол на глаз Тони не сумел. Самцы и самки этого народа почти не различались между собой, разве что когда в подражание Старшим и людям облачались в соответствующие наряды. Изловленный хаджит таскал на себе потрепанные штаны и пеструю драную безрукавку. Глаза у него были желтые, вытянутые к вискам, и полыхали с трудом сдерживаемой яростью. Веер жестких усов трепетал, верхняя губа непроизвольно задиралась, показывая мелкие белые клыки. Вор был донельзя раздосадован неудачей. Халаг с чувством встряхнул пленника, выругавшись:

— Нет, вы видели, что эта зараза сделала? Эта блохастая шкура, этот ходячий коврик мне сапоги повязал! Отличные сапоги, между прочим, носить их еще и носить, а теперь из-за него пришлось ремни порвать! И что я теперь, буду в драных сапогах расхаживать по его милости? Да я сейчас с него шкуру сдеру и на стельки пущу, хоть какая-то польза выйдет!..

Хаджит, невзирая на собственное тяжкое положение, громко фыркнул – этот звук заменял его племени оскорбительный смешок. Отличная вышла шутка – скрутить в узлы ремни и шнурки на тяжелых орочьих сапогах. Неудивительно, что при первой же попытке сделать шаг Халаг впечатался мордой в пол.

Второй воришка, оклемавшись, ящерицей украдкой шмыгнул к двери. Тони примерился отвесить ему прощального пинка под зад, но промахнулся.

— Брось его, — брезгливо сказал Рингилл, словно речь шла о дохлятине, притащенной собакой в дом. – Он ведь не пытался нас убить. Пусть катится на все четыре стороны.

— Ну вот еще, — Халаг перестал выламывать пленнику руку. Орк прихватил обмякшего и втянувшего голову в плечи хаджита за шкирку и без особого усилия приподнял в воздух, точно нашкодившего котенка. – Он мне выспаться не дал. Эй, помойное отродье, ты парень или девка? Хотя какая разница. Все вы одинаковы, подстилки драные, — он поволок хаджита в дальнюю, темную часть пещеры, отгороженную ящиками. Тони скривился, отлично понимая, что сейчас произойдет – Халаг сполна насладится правом победителя, а потом свернет пленнику шею.

Хаджит завопил прежде, чем орк успел задрать ему хвост и приступить. Тони не часто доводилось общаться с представителями расы зверолюдей, но низкий, с мурлыкающими переливами, голос точно принадлежал насмерть перепуганной женщине.

— Не надо! – отчаянно завывала хаджитка. – Пожалуйста, пожалуйста, не надо, лучше убейте, не надо, мы просто хотели есть, умоляю, нет!..

Тони посмотрел на альтмера. У того беспрестанно дергался кончик обрубленного уха, а лицо выражало скорбный вопрос ко Вселенной – почему именно я должен этим заниматься?

— Халаг, прикончи его… ее, или прекрати издеваться, — вздохнув, не приказал, но попросил Рингилл. Приказы, как они успели осознать, на орка не действовали. Вот просьбы своих временных союзников он иногда выполнял. Когда у него было подходящее настроение.

— Что, неужто захотел сам попользоваться? – бодро заржал в ответ из темноты Халаг. – Давайте тогда по-чесноку, парни. Бросим жребий, поделимся поровну, ее на всех хватит, да, киса?

— Ее вопли привлекают внимание, — холодно указал альтмер. – Хочешь лишиться убежища и отдыха только потому, что тебе приспичило?

— Можно вырезать ей язык, – предложил орк. – Нет языка – нечем орать.

— Не надо… — еле слышно всхлипнула хаджитка.

— Или удавить ее? – вслух размышлял Халаг. – Она и дохлой вполне сойдет, остынет-то не сразу. Зато дергаться не станет и будет ти-ихая такая, спокойная...

— Это отвратительно, — процедил Рингилл. – Как, впрочем, большинство обычаев твоего народа.

— Уж и пошутить нельзя, — Халаг пинком вышвырнул хаджитку в пещеру. Она споткнулась и неловко шлепнулась рядом с Тони, свернувшись в шипящий, ерошащийся комок, сверкающий глазами.

— Между прочим, я за тебя заступался, — напомнил человек. Злое желтое сияние померкло. Хаджитка перекатилась на колени, неловко поклонилась в сторону Рингилла, забормотав слова благодарности. Альтмер раздраженно отмахнулся:

— Проваливай.

— Но я не… — она сделала движение в сторону двери, переводя опасливый взгляд с Тони на Рингилла, и туда, в темноту, где возился раздраженный орк, заговорив сбивчиво и горячо: – Мутсере, я… я не заслуживаю такого снисхождения… но, может, я могла бы вам пригодиться?..