— Мам, слушай… — Вдруг решился спросить он.

— Что, Кирюш? — Мама выключила кран и вытерла руки чистым вафельным полотенцем, висевшим рядом с раковиной.

— А правда, что… что у меня глаза обычные? Ну, как у всех? — Кирилл сжал в руках ложку.

У Людмилы Степановны защемило сердце от его слов, и она на несколько секунд задержала дыхание, чтобы он не услышал ее эмоции. Она села рядом и накрыла руку сына своей теплой ладонью.

— Сыночек, да у тебя самые красивые глаза на свете! Ты у меня вообще…

— Подожди, — прервал ее Кирилл. — Просто скажи, у меня глаза такие же, как раньше?

— Конечно, Кирюшенька, они совсем не изменились! У тебя очень красивые глаза! Голубые, почти кристальные! — заверила его мама.

— Карие тоже красивые… — тихо сам себе сказал Кирилл, улыбнулся и принялся за суп.

Как Маша ни пыталась заставить себя заняться учебой, она никак не могла забыть Кирилла. Все это было как-то странно, необъяснимо для нее. Она привыкла обо всем рассуждать логически, несмотря на свое чувствительное сердечко, но то, что происходило сейчас, не поддавалось никакой логике. Какой-то странный слепой парень, которого она узнала совершенно случайно, занял все ее мысли!

— Машенька, ты ужинать будешь? — заглянула в комнату мама.

Маша не сразу даже поняла, о чем ее спросили — настолько была мыслями далеко от реальности. Вот уже несколько минут она пыталась напечатать запрос в поисковой строке, но пальцы не хотели слушаться и без движения просто лежали на клавиатуре.

— Дочка, у тебя все в порядке? — участливо спросила мама.

— Да-да, конечно! Вот сижу, курсовик пишу, — ответила Маша, хотя за целый час она не написала ни строчки. Мозг просто отказывался думать об учебе.

— Мы тебя ждем уже за столом, — улыбнулась мама и тихонько прикрыла дверь с другой стороны.

Маша снова повернулась к монитору и задумалась. Перед ее глазами мелькали картины прошедшего дня: случайная встреча, ее прикосновение к его руке, затем парк. Она так и видела, как он лежит на траве под деревом. Такой беспомощный. Ее сердце сжалось от одного этого воспоминания, а в носу слегка защипало. Он не мог так просто упасть сам! Его точно кто-то обидел!

Насколько жестоки люди, что спокойно могут издеваться над слепым человеком и бросить его одного под деревом! Маша пыталась отогнать от себя мрачные мысли и даже начала писать заголовок главы в своем курсовике, но остановилась на середине слова.

— Я завтра снова пойду к нему… обязательно! — сама себе вслух сказала Маша, полностью уверенная в том, что он будет ждать ее.

И оказалась права. Уже издалека она увидела, что Кирилл сидит на скамейке возле своего подъезда с книжкой в руках. Он водил пальцем по страницам, усыпанным рельефными точками по шрифту Брайля. При одном взгляде на силуэт парня Маша взволновалась. Ее дыхание участилось, а ладони вспотели. Она крепче схватила ремень сумки и уверенным шагом направилась к скамейке.

— Привет, — села она рядом с Кириллом.

В тот день, когда они познакомились, он взял в библиотеке книгу Ремарка «Три товарища». Она захватила его с самого начала. Он пожирал страницу за страницей, и настолько ушел в свои мысли, увлекшись книгой, что даже потерял бдительность и не услышал приближающиеся шаги. Но звук Машиного голоса тут же успокоил его. Он захлопнул книгу и отложил в сторону.

— Привет, — прохладно ответил он.

Интонация его голоса тут же осадила Машу. Ей показалось, что он не рад, и от этого стало обидно.

— Прости, я, наверное, оторвала тебя от чтения. Просто шла домой из института, увидела тебя и решила поздороваться… — честно сказала она, ожидая реакции.

— Как дела? — Вдруг спросил Кирилл.

— Нормально вроде, — Маша почувствовала в его голосе капельку заинтересованности. — В универе правда завал, но, в общем и целом неплохо. А у тебя как?

— А что там у тебя в универе? — проигнорировал ее вопрос он.

И Маша рассказала ему про сложный тест, веселого преподавателя и сломанный автомат с шоколадками. Временами Кирилл даже улыбался и задавал Маше разные вопросы про ее учебу: о предметах, группе, студенческой жизни.

— Мой папа тоже преподает, — поделился он.

— А где? — поинтересовалась Маша.

— В твоем вузе, на кафедре теоретической механики.

— Да? Здорово. А я, если честно, ничего не понимаю в этом. Для меня велосипед-то сложный механизм, — призналась она.

— Да в велосипеде ничего сложного, правда, я не очень люблю кататься. Помню, когда еще был маленький, ездил по двору и упал. Расшиб коленку, так я столько крови видел, что тебе и не снилось. Но я даже не плакал! Коленка зажила уже через несколько дней, — с гордой улыбкой поведал Кирилл.