– Звонит телефон, - догадался я.

– Да, - подтвердила доктор Сиснерос.
– Это Клайд придумал. Прелестная деталь, верно? Но мы еще не установили в Верхнем зале выход или, как вы выражаетесь, телефон.

– А двери там разве нет?

– Дверь-вход есть. Двери-выхода нет. Куда она должна была бы выводить, по-вашему? Верхний зал находится на вершине кодовой цепи. Клиент окажется в ловушке. Возможно, навечно.

– И чего же вы хотите от меня?

– Будьте начеку. Программисты - весьма самовлюбленные люди. Они любят оставлять где попало свои инициалы. Улики. Если увидите что-то странное - ее портрет, какую-нибудь безделушку - попытайтесь запомнить комнату. Это поможет нам локализовать повреждения.

– Что-нибудь типа красной кепки.

– Правильно.

– Или ее самой.

Доктор Сиснерос покачала головой:

– Это будет лишь копия. Она мертва. Она покончила самоубийством, прежде чем мы успели вновь взять ее под стражу.

– Ронда оставила на твоем автоответчике еще одно послание, - сообщила мамуля, когда я вернулся домой.

– Барбара-Энн, - поправил я.

– Невелика разница. Сказала, что привезет твои вещи сюда и свалит прямо на газоне. Сказала, что Джерри-Льюису...

– Джерри-Ли, мамуля.

– Без разницы. Этому ее новому парню нужна твоя прежняя комната. По-видимому, они тоже не спят вместе.

– Мамуля!
– возмутился я.

– Сказала, если ты не приедешь за вещами, она их выбросит.

– Я бы предпочел, чтобы ты не слушала послания с моего автоответчика, сказал я.
– Зачем нам тогда второй?

– Тут я бессильна. Твой автоответчик срабатывает на мой голос.

– Только потому, что ты под меня подделываешься.

– Мне и подделываться не надо, - процедила мамуля.
– Как прошел твой день? Сколько эскимо добыли на охоте?

– Очень остроумно, - сказал я.
– Нет, мы добыли уйму тюленей. Мы забиваем старых тюленей, которые уже принесли потомство и заедают век молодым.

Я красноречиво уставился на нее, но встретил скептический взгляд.

На следующее утро я вошел в зал Ожидания первым.
– Ну как, разобрались вы с Бонни?
– спросил служитель.

– С Бонни?

– Не дергайтесь, - он начал лепить мне на лоб маленькие штуковины. Ложитесь.
– И я точно пробудился от сна. Я находился в библиотеке с арочным окном-витражом, за котором виднелись далекие холмы. Шемиз, сняв с полки книгу, листала страницы. Она была одета в комбинацию из тончайшего черного муслина, отделанную аппликациями из бархата, с узкими бретельками, глубоко декольтированными чашечками и закрытой спинкой, выкроенной из цельного куска трикотажных кружев. Я отлично видел, что все страницы в книге были чистыми.

– Шемиз, - произнес я. Мне хотелось извиниться за то, что я не уделяю ей внимания. Мне нравилось, как впиваются в ее тело чашечки, когда она наклоняется, но я должен был найти Глюкки. Я должен был предупредить ее об охоте, устроенной Клайдом и доктором Сиснерос.

Я стал осматривать плинтусы в поисках мышиных нор, пока не обнаружил кривую планку, а за ней - трещину. В эту дырку едва можно было просунуть руку, но мне удалось проползти по-пластунски, выставив вперед плечо.

Я вновь оказался в бетонном коридоре.

Глюкки стояла у штабеля досок, одетая в свою футболку МЕРЛИН СИСТЕМС и белые хлопчатобумажные трусики-бикини в французском стиле, отороченные кружевными рюшками. Разумеется, она была в красной кепке. И в очках!

– Что это за фигня с очками?
– спросила она меня и попыталась их снять, но очки не поддавались.

– Они знают о тебе, - пояснил я.
– Показали мне твою фотографию. В очках.

– Еще бы им не знать! Уж Клайд да не знает, черт его задери.

– Я хочу сказать: они знают, что ты здесь. Правда, думают, что ты умерла.

– Ну, я вправду умерла, но здесь надолго не задержусь. Конечно, в том случае, если мы попадем в Верхний зал. Стащив с головы свою красную кепку, она зашвырнула ее в дальний конец коридора.

Кепка упала у трещины в бетоне, где стена смыкалась с полом. Через эту щель не пробралась бы и мышь, но я все-таки протиснулся: сначала просунул кончики пальцев, потом одно плечо, затем другое. Я оказался в оранжерее с огромными эркерами, за которыми виднелись высоко стоящие, озаренные солнцем облака, похожие на разрушенные замки. Глюкки...

– Ничего, если я буду звать тебя Глюкки?

– Черт подери, я же сказала: пожалуйста, - Глюкки стояла у окна, одетая в белый муслиновый лифчик с чашечками, отделанными вышивкой "ришелье", и трусики из той же материи с кружевными вставками спереди и с боков. Разумеется, она была в красной кепке. И в очках.

– Я очень хочу помочь, - сказал я.
– Но этот Верхний зал, похоже, опасное местечко.

– Опасное? Кто сказал?

– Служба работы с клиентами.

– Сиснерос? Вот дрянь!